Летняя королева

Желание Генриха расхаживать по комнате улетучилось где-то в конце отцовской речи. Это были напряженные секунды перед финальной неподвижностью. Время длилось бесконечно долго между одним затрудненным вдохом и следующим. Генрих никогда не любил ждать. Слишком много в этом мире возможностей и обещаний; мир – как спелый фрукт: наливается соком и только и ждет, чтобы его съели. Да и что он мог дать отцу теперь, кроме слова и своего времени?

Амлен подошел ближе к постели.

– Я слышал, что сказал отец. – Он бросил на брата пронзительный взгляд. – И что ты ответил. Все слышал.

– О наследнице и землях я говорил серьезно, – подтвердил Генрих. – Но только если ты присягнешь мне на верность.

Амлен заиграл желваками:

– Присягать тебе, пока жив отец, я не буду, но, когда ты станешь графом Анжуйским, ты получишь мою клятву. Я не питаю к тебе любви, временами даже ненавижу, но это не имеет никакого отношения к тому, чтобы обменяться с тобой рукопожатиями и поклясться быть твоим человеком в обмен на то, что ты можешь предложить.

– Я тоже не питаю к тебе любви, – ответил Генрих, – но готов доверить тебе свою жизнь и хорошо вознаградить за службу.

Братья обменялись понимающими взглядами и опустились рядом, плечом к плечу, на колени, чтобы продолжить бдение.

Глава 41 Париж, осень 1151 года

Рауль де Вермандуа провел приятный вечер за игрой в кости с Робером де Дрё и несколькими придворными. Многие, включая Людовика, отправились спать пораньше, поскольку на следующий день, как только солнце осветит небо, двор отправлялся в Аквитанию. Повозки уже стояли погруженные; седельные сумки для вьючных лошадей лежали горой в углу большого зала у выхода, где их охранял часовой, словно дракон, сидящий на сундуке с сокровищем. Этим путешествием завершался брак Людовика и Алиеноры. Как только они объедут всю Аквитанию, король удалится во Францию, и тогда останется последняя формальность – церковный указ с печатью.

– Ты тоже станешь свободным, кузен, вычеркнешь из своей жизни безумную сестру королевы, – сказал Робер Раулю. Лицо Робера раскраснелось от вина. – Бьюсь об заклад, ты уже жалеешь, что когда-то взглянул в ее сторону.

– Я жалею о другом – о том, что случилось позднее. – Рауль сгреб выигрыш.

– Признайся, ты соблазнил ее только потому, что она сестра королевы и ты решил заручиться влиянием через черный ход спальни.

Рауль пожал плечами:

– Если и так, то я не единственный при дворе. – Он поднялся из-за стола и высыпал пригоршню монет в декольте куртизанки, поднявшейся вместе с ним. Этой ночью он не хотел оставаться один. Фелиция, пышногрудая и добродушная особа, именно то, что ему было нужно. – Пойду спать.

– Вижу, – усмехнулся Робер, изогнув брови, – и матрас себе подобрал хороший и мягкий.

– Вот где я храню свои сокровища. – Рауль запустил пальцы в декольте куртизанки, снова заставив ее взвизгнуть. – В матрасе.

Оставив игорный стол, он отвел куртизанку в свою спальню, целуя и оглаживая ее по дороге. Де Вермандуа был ненасытен в своей страсти, хотя не совсем так, как требовала от него Петронилла в последнее время. Для нее близость подтверждала, что она желанна, убеждала ее, что любима. Но эта убежденность быстро улетучивалась, и чем больше он давал, тем больше она требовала, и все ей было мало. Если он ей отказывал, она злилась и обвиняла его, что он растрачивает силы на других женщин. Что ж, теперь он так и делал, и это была не пустая трата времени, а удовольствие. Петронилла уезжала вместе с сестрой, и ему казалось, что он выскочил из ловушки.

Рауль рывком открыл дверь в спальню и завел туда Фелицию. Та хохотала, когда он прижал ее к стене, целуя шею. Внезапно женщина вскрикнула и начала отталкивать его, глаза ее округлились от ужаса. Рауль обернулся и увидел, что на них идет Петронилла с его охотничьим ножом в руке, готовая нанести удар.

Реакция воина спасла Рауля, иначе беды было бы не миновать: Петронилла чуть не вспорола ему живот. Он отскочил в сторону, перехватив запястье жены, и вывернул ей руку. Вынудив ее бросить клинок, он пинком отшвырнул его.

– Ах ты, сукин сын! – визжала Петронилла. – Мерзавец! Я знала, что это правда. Кругом твердили, будто я все выдумываю, но я знала, что это не так! – Она вырывалась из его хватки, пытаясь выцарапать ему глаз. – Ты предпочел мне шлюху! Унизил меня с грязной девкой!

– Позови моего камердинера! – прокричал Рауль Фелиции, продолжая удерживать Петрониллу. – Разбуди моих оруженосцев и скажи Жану, чтобы привел королеву.

Фелиция умчалась.

– Ненавижу тебя, ненавижу! – всхлипывала Петронилла, брыкаясь и дергаясь.

– Поэтому нам следует расстаться, – задыхаясь, проговорил Рауль, лицо его исказилось от шока и физического усилия. – В тебе ничего не осталось, кроме тяги к разрушению. Ты чуть меня не убила.

Петронилла оскалилась:

– Да, я с удовольствием сплясала бы на твоей крови!

На секунду он почувствовал возбуждение и пришел в ужас от собственной реакции, понимая, что если поддаться страсти, то она выльется в отвратительную сцену взаимных нападок.