Летняя практика

Илона хорошо помнила свое отчаяние, когда она – совсем молодая тогда ведьмочка – выслушивала сплетни, что она-де и чужих мужей совращает, и юнцов сбивает с пути истинного, и бабами не брезгует… А профессиональная некомпетентность? И делать она ничего не умеет, и диплом ей дали за большие таланты в раздвигании ног (и речь шла вовсе не о художественной гимнастике), и не охваченными ее вниманием в Универе остались только быки и козлы – и то, насчет быков еще большой жизненный вопрос… Буздюк старался не за страх, а за совесть. Как эта наглая стервочка смогла пренебречь таким восхитительным мужчиной?! Геть ее, злыдню!

Она почти сломалась, почти уехала из города, почти…

Спас ее (во всех смыслах) Аларон ан-Ронсеваль. Молодой человек увидел ее абсолютно случайно, когда она пришла к одной из горничных его матери, и влюбился, сразу и окончательно. И Илона ответила взаимностью.

Сплетни утихли примерно за луну, после того как Аларон укоротил несколько самых длинных языков на дуэли. А еще через две луны Илона согласилась выйти за него замуж.

И прожила с мужем двадцать безумно счастливых лет. Сейчас двое их детей учились в Универе, трое бороздили моря, еще трое, не получившие от матери магического таланта, весело проводили время в поместье за городом, а сама Илона подрабатывала. Да, пусть это и не совсем подходящее занятие для леди ан-Ронсеваль, но… а что – подходящее?

Балы?

Приемы?

И на каждом балу везде, всюду соболезнования, сожаления, сострадание – наполовину фальшивое, а на вторую половину ядовитое, как настойка аконитина.

«Бедняжка…», «так жаль вашего мужа…», «как же вы без него…»

А вот так вот! Когда Аларон погиб в бою с пиратами, Илоне очень хотелось умереть. Удержали дети. Восемь мелких (и покрупнее) родных сердечек, которых надо было воспитать достойными памяти отца. И ей это удалось. Род ан-Ронсеваль мог гордиться своими наследниками. Даже старая леди, ее свекровь, которая первые пять лет брака относилась к невестке, как к гибриду коровьей лепешки и сороконожки (ползает тут и воняет…), – и та не находила ни одного изъяна во внуках. И признавалась Илоне:

– Мой сын правильно сделал, что выбрал тебя.

Когда она овдовела, ей попытался выразить соболезнования и Буздюк. Целых две минуты пытался. Потом Илона поймала его жадный взгляд на своей груди, скромно прикрытой (пусть и не до конца) траурным платьем, – и вскипела.

Она не была боевым магом. Но на что-то сгодится и выпускница факультета лекарей. Во всяком случае, примерно год Буздюк заикался на каждом слове. И косил луны четыре: левым глазом – вправо, правым – налево. Хорошо она его тогда прокляла.

Тьфу, пропасть!

Легок на помине…

В дверях салона «Леди Илона» нарисовался Буздюк. Ведьма смерила его недружелюбным взором:

– Стоило дерьмо помянуть…

Буздюк расплылся в мерзкой ухмылочке:

– А ты меня рано поминаешь, Илона. Я тебя раньше помяну…

– Не дождешься. И вообще – пошел вон отсюда, пока я не приказала лакеям тебя выкинуть, – брезгливо процедила леди ан-Ронсеваль.

И повернулась к Буздюку спиной.

Удара, который лишил ее жизни, она не почувствовала. Просто на миг стало очень жарко. В глазах потемнело, а потом все рассеялось. И она увидела море. И корабль. А на носу корабля стоял и махал ей рукой любимый муж.

– Аларон!

И Илона, забыв обо всем, побежала по песку к любимому человеку.

Мимоходом она успела удивиться – как это она не проваливается в песок? И почему так легко бежать, словно летишь над землей?

А потом все стало неважно. Совсем по-другому. Иначе, чем для живых.

* * *

Буздюк поглядел на обугленную корягу, в которую его заклинание превратило очаровательную женщину. Отвратительно воняло палеными волосами и горелым мясом.

Очень, очень жаль Илону. Красивая была женщина… до заклинания огненного смерча. Но она, в конце концов, сама виновата. Не стоило ей сначала отказывать ему, а потом обходиться с ним так, словно он, Буздюк, – всего лишь куча навоза у дороги.

Мерзавка сполна поплатилась за свою наглость.

Убийца спрятал в карман амулет – и вышел из салона.

* * *

Мы занимались подводным спортом вот уже три часа. Кто сказал, что по морскому дну можно гулять?

Счаззз! Шесть разззз!

Вот я бы сказала многое – по поводу тех сволочей, которые не довели до конца заклинание. В море лучше плохо плыть, чем хорошо идти. Морское дно – это гигантский бардак. Ну ладно, это я, конечно, вредничаю. Здесь сбалансированная экосистема, и пивные банки под ногами не валяются вместе с деталями от трактора. Но мне от этого не легче. Почему? Попробовал бы кто сам походить под водой! По камням, по кочкам… Не поплавать – походить. Получится? Если не сломает себе обе ноги на пятой минуте – порадуется своей удачливости. Теперь можно прыгать с неисправным парашютом и брать билет на «Титаник». Там ему уже ничего не грозит.