Летняя роза

Касси внимательно посмотрела на него, желая знать, не смеется ли он над ней. Он выглядел совершенно серьезным. Поверив его тону, Касси продолжила:

— Я читала интересную книгу по ротационному выпасу.

Шэйн вопросительно поднял брови.

— Согласно опытам, про которые я прочла, в областях с ограниченным запасом воды фермеры добивались значительных результатов, пуская на пастбища сначала крупный скот, а потом овец. Затем давали траве подрасти, чтобы и те и другие могли полакомиться ей вновь.

— Что? Уж не собираешься ли ты сказать мне, что кто-то свихнулся настолько, что верит, будто скот и овец можно пасти на одном и том же пастбище?

Она почувствовала раздражение.

— Я просто сказала, — медленно повторила она, — что работы, которые я прочла, показывают…

— Исследования этих засохших сморчков, никогда и носа не казавших из своих лабораторий, ты это хочешь сказать? Скот никогда не станет пить из водоема, из которого пили овцы.

— Однако исследование доктора Уоррена говорит о другом. Он утверждает, что это не что иное, как народная байка, лишенная всякой основы. Скот станет пить воду из того же источника.

— Нет, здесь, в этой части страны, они не станут.

— Понимаешь, им нужно дать возможность доказать…

— Говоря о возможностях…

— Не хотел бы ты сменить тему?

— Да, мэм. Конечно. Не собираюсь портить такой отличный день спором, будут ли коровы и овцы пить…

Он затряс головой в притворном ужасе.

Касси рассмеялась, сама того — не желая. Но смех ее быстро смолк, и она поняла, что пытается взять себя в руки, угадав желание в его глазах. Они оказались вдвоем, наедине, впервые после того, как его близость пробудила в ней эмоции, о существовании которых она в себе и не подозревала.

Вспомнив, как руки Шэйна скользили по ее телу, Касси почувствовала сильное сердцебиение. Теперь она смотрела на эти руки, явственно представляя их прикосновение и ощущая вкус его губ. Лицо ее вспыхнуло от пламени, горевшего в его глазах и передавшегося ей.

Следовало бы начать собирать еду и тарелки, беззаботно посмеяться и попросить отвезти ее домой. Но вместо всего этого ей захотелось узнать, бросит ли ее в жар от его прикосновения, как это случилось в тот раз, так же ли шелковисты волосы на его груди, которые она видит сейчас через распахнутый ворот рубашки.

Кровь, казалось, стучала молотком в виски, отдаваясь в голове гулким эхом, наполняя тело тяжестью и лишая его способности двигаться. Она опустила взгляд на его горло, где заметила пульсирующую жилку, трепетавшую с той же сумасшедшей частотой, как и ее собственное сердце.

Когда Шэйн привлек ее к себе, чувства, нахлынувшие на нее, оказались еще более бурными, чем прежде. Как только голова ее коснулась его груди, как только она вдохнула запах его тела, всякая осторожность исчезла. Синие глаза, прикованные к золотисто-зеленым, темнели, по мере того как страсть вела молчаливую, красноречивую беседу. Губы их встретились в обоюдном согласии и взаимном восторге.

Шэйн, вероятно, рассчитывал на капитуляцию, но не на это. Не на такую самоотдачу, не на безудержное желание, не на страсть. Он увидел ожидание в ее глазах, ощутил дрожь предвосхищения и понял, что тонет в ее сладострастии, в тот миг, когда она со вздохом прошептала его имя. А ведь он обещал себе сохранять контроль над собой.

Касси становилась все смелее, откровеннее, и Шэйн чувствовал, что снова погружается в блаженство. Руки, казалось, обладали собственной волей и двигались сами по себе, лаская ее шелковистые пряди, которые он избавил от заколок и выпустил на свободу. Тем временем его губы вновь овладели ее губами, а затем скользнули вниз вдоль шеи.

Наслаждаясь небольшими впадинками на шее, он принялся расстегивать пуговицы на лифе платья, отыскивая ее гордо всхолмленные груди, лаская их через ткань сорочки. Она обрадовалась его прикосновению, тело ее изогнулось, из уст вырвался сладостный стон, едва он стиснул пальцами плоть.

Шесть крошечных пуговичек стояли между ним и горячим телом, скрытым под тонкой сорочкой. Он расстегнул их одну за другой, слыша каждый раз легкие стоны, когда свежий воздух овевал ее обнажавшееся тело. Почти благоговейно отвел он в сторону ткань. Его мечтания материализовались, когда он разглядывал матовую белизну ее кожи, светившуюся под лучами полуденного солнца. Его пальцы прикоснулись к кончикам грудей — темноватым кружкам, которые он так хорошо помнил, — и она мгновенно отозвалась.

Шэйн припал губами к ее губам, его язык проник в глубь ее рта, требуя и находя мгновенный ответ. Каждое движение вызывало новую волну чувств. Когда уже не стало сил сдерживать страсть, он принялся целовать ее обнаженное тело, медленно приближаясь к мягким соскам, чувствуя, как они твердеют под языком. Его собственная твердость, уткнувшаяся ей между ног, звала разбуженную пожаром плоть ответить на призыв.