Летняя тьма (ЛП)

— Немного подозрений у него будет. Но у нас нет выбора, только бежать, да?

Мы медленно уходили от лагеря. Притворяясь, что смотрим на небо, мы оглядывались. Как только мы убедились, что никто не смотрит, мы спрятались в тени деревьев. Пригнувшись, мы пробрались в рощу посреди поля.

— Знаешь, куда нужно идти?

В моей сумке лежал компас, но я не помнила, где потеряла ее во всей беготне.

— Да, примерно, — Сатору посмотрел на оранжевую луну над вершинами деревьев. — Почти полнолуние, луна восходит с востока и движется по южному небу, опускается на западе утром. Сейчас около десяти часов…

Бормотание Сатору не утешало, но я почти ничего не знала об астрономии, не знала, куда идти, так что приходилось слушать его рассуждения.

Мы путешествовали по глуши, двигались на восток, как могли. С прошлой ночи мы прошли столько троп, что было невозможно сказать, как далеко мы были от озера Касумигаура. И мы ужасно устали с тех пор, как Риджин вел нас к Храму чистоты, но как-то шли дальше, двигаясь зигзагами. Почему-то я была убеждена, что, если просто идти на восток, мы доберемся до спрятанных лодок до рассвета.

После трех часов спешки по лесу без троп я стала терять силы. Ноги болели, и голова кружилась. Я голодала, но сильнее хотелось пить. У нас не было бутылок с водой, и приходилось терпеть. Но мы сделали перерыв в месте, где трава была мокрой от росы.

— Мы довольно далеко зашли, да?

— Да. Наверное, прошли больше половины пути, — уверенно сказал Сатору.

Вряд ли у него были основания так думать, но вопросы не помогли бы, так что я тихо приняла его слова.

Как там Шун, Мария и Мамору? Я посмотрела на Сатору, пока думала, и вздрогнула.

— Что?

— Ничего… Показалось, что там взрывопес, — я указала на кусок гниющего дерева.

Сатору улыбнулся.

— Похоже.

— Но ты не боишься.

— Ты и не увидела бы тут взрывопса.

— Как это?

— Саки, ты видела истинный облик взрывопса?

Было сложно отрицать, когда он спросил.

— В какой-то степени…

— Вот как? — Сатору рассмеялся. — Только одно существо, убивающее себя, живет в дикой природе. Остальных бакэ-недзуми сделали домашними животными.

— Разве такое возможно?

— С одной стороны — нет. До того, как у людей появилась проклятая сила, они долго меняли одомашненных животных, но это работает со зверями с хорошими качествами. Например, те, что дают молоко, или с которых можно получить хорошее мясо. Одомашнивание взрывающегося животного маловероятно.

Сатору делал вид, что все знал. Я хотела возразить, но голод мешал думать. Я сдалась.

— Тогда что такое взрывопес?

— В древней книге по биологии описывается зверь, уничтожающий себя, похожий на взрывопса. Как думаешь, какой?

— Эм… — я быстро теряла интерес к тебе. Это могло быть что угодно. От рыбы до жабы в пруду. Я переживала за ребят.

— Муравьи, — торжественно сказал Сатору. — Один вид муравьев в Малайзии разрывает себя, когда приближается враг, и выпускает летучее вещество в воздух. Так он предупреждает нору, что враг близко.

Голова кружилась. Если мы будем так сидеть, вряд ли я встану.

— Вот так. Если обычный зверь будет взрывать себя, чтобы отогнать врага, они пропадут, потому что не смогут завести потомство. Но у муравьев иначе. Отдельный муравей не обладает репродуктивной силой, так что им выгодно жертвовать собой для защиты королевы и гнезда. Если подумать, взрывопсов не было видно, кроме тех, что жили с мутировавшими Пауками…

Сатору не казался голодным, уставшим или переживающим за ребят. Было сложно заткнуть его. Я медленно закрыла глаза и услышала тихий звук.

— Королева Пауков могла производить разных мутантов, типа лесных воинов или тех, похожих на жаб. Взрывопсы выглядели как другой вид, и маленькая голова могла означать ограниченный ум, примерно как у собаки. Чтобы они взрывались по своей воле и были верными, они должны быть не очень умными…

Я снова это услышала. Сзади. На сухие прутья и траву наступали. Кто… или что там было?

Я прижала палец к своим губам, и Сатору тут же притих.

За мной. Звук. Я произнесла эти слова губами, чтобы не шуметь.

Сатору замешкался и решительно встал, а потом громко сказал:

— Кто там?

Это было отчаянным ходом, но мы ничего не могли поделать. У нас не было оружия. Если мы побежим, нас тут же поймают. Нам нужно было притвориться, что мы еще могли использовать проклятую силу.

— Боги, как далеко вы хотите зайти? — Сквилер вышел из теней.

Наш план напасть на врага, пока он был не готов, был разрушен. Я не думала, что он пойдет за нами сюда.

— Хоть Пауки уничтожены, ходить посреди ночи все еще опасно.

— Почему? И зачем ты пошел за нами сюда?

Сквилер склонил голову от моего вопроса. Будь он человеком, пожал бы плечами.

— Если что случилось бы с богами, я не смог бы объяснить.

— Мы ушли сами. Что не так?

— Все хорошо. Но нашу колонию раздавили бы. И колония Шершня тоже пострадает. Судя по прошлым примерам, генералу Киромару придется совершить сеппуку.

— Что за сеппуку?

— Самоубийство, разрезав живот мечом. Это высшая форма извинения.

Я была потрясена. В наших словарях не было этого странного термина, и мы не могли представить, что люди в прошлом так делали.