Летняя вьюга

Передельский машинально щёлкнул пультом, включив телевизор, и уже через пять минут об этом пожалел. Отечественные телеканалы, даже те, что неделю назад вовсю либерально фрондировали, теперь соревновались в глубине и интенсивности панегириков Партии (понятно какой), Правительству, и лично Самому, непоколебимо стоящему на страже, и тэ дэ, и тэ пэ. Некоторая доля восхвалений, видимо, на всякий случай, доставалась, за активную борьбу за мир, также группе Чекана, причём разбавленная прозрачными, как байкальская вода, намёками, что неспроста суперсестрички имели некоторое отношение к 'Роснано'. А, значит, смотри пункт один. Проклятия же, за разразившийся мировой экономический кризис и целую гроздь кровавых войн в Азии и Африке, с применением ядерного оружия, доставались в основном мировой закулисе. Разыгравшей под Кливлендом очередную безобразную ядерную провокацию, против себя, любимой, и ушедшей после этого в тину, чтобы продолжать всем гадить исподтишка.

В чужом отечестве, впрочем, тоже было негусто. Многомудрые телеэксперты по всему, закатывая к потолку студии полные вековой скорби глаза, и неостроумно сокращая по первым буквам супергеройское прозвище Светланы Чекан, соревновались в страшных прогнозах, когда задымят печи нового холокоста – через недельку, или уже завтра. В происходящем 'иксперды' разбирались примерно как свиньи в апельсинах, но никого это, похоже, не волновало, 'нацистская банда Чекана' оказалась назначена на роль Мирового Зла раз и навсегда.

Планету трясло, волны эпидемии всеобщего сумасшествия захлестнули и юг России, прокатились по её приграничью. Налетевший с моря шторм лупил пенными валами в Графскую пристань Севастополя, звеня троллейбусными проводами и раскачивая над площадью Нахимова сотню наименее понятливых пассажиров львовского 'поезда дружбы'. Молодёжный 'флэшбунт', потухая в каком-нибудь городке Кубани и Ставрополья, после ввода туда очередной войсковой бригады или батальона, сразу же вспыхивал в двух соседних. Постоянно расширяя свою географию, вымахнул в Ростовскую область… Сотни и тысячи подростков, нищих, озлобленных, отчаянных, служили его топливом, съезжаясь со всех концов огромной страны на непреодолимый зов 'песни Сольвейг'. Гнилой картонкой рухнула в Приазовье граница. Стоя на обгорелых и издырявленных руинах здания пограничного перехода, малолетний боевик, по-детски горделиво поигрывая автоматом на камеру, сообщал журналистам, что 'Республика Вольных Русов не признаёт границ между украинской и российской резервациями Мирового Жидовского Каганата'…

Кит раздражённо выключил 'зомбовизор'. Увиденного было вполне достаточно, чтобы примерно понять происходящее, заодно окончательно испортив себе и так далеко не прекрасное настроение. Разумеется, даже старый и прожженный интриган Сусликов недооценил уровень лизоблюдства своих подопечных, а на благословенном Западе наконец-то нашли себе суперзлодеев на свой вкус и размерчик, 'сумасшедший учёный и его прекрасные смертоносные создания'.

'Игра была равна. Играли два говна'

Супруги дома не было, Елена уехала по делам в Питер, и Киту пришлось самому идти на кухню, варить кофе. На столике, рядом с плитой, он увидел сложенный вчетверо матово-белый лист, но не бумажный, а сделанный из какого-то непонятного упругого материала, толщиной в пару миллиметров. Развернув листок, Сергей Платонович обнаружил, что это послание… от Светы Чекан. С ней он, как раз, и хотел пообщаться полчаса назад! В коротком письме сжато, но полно было изложено всё, что случилось с 'доменом прорыва' за последние три дня.

…Теперь всё стало на свои места. Мир изменился необратимо, и хода назад не было. Старые властители Земли погибли, пришёл черёд новых. А предполагаемые новые, судя по тексту послания, пока считали себя… сотрудниками НИИ Чародейства и Волшебства, из шуточной сказки ставшего реальностью. И отнюдь не горели желанием 'порулить' планетой, содрогающейся под ударами 'магической отдачи' освобождения от власти старых хозяев, грандиозного кровавого 'праздника непослушания'…

Ниже основного текста письма мигала странная 'гиперссылка'. 'СТЕРЕТЬ'. Когда Кит коснулся её пальцем, волшебный пергамент… просто беззвучно растаял в воздухе. 'Умному достаточно'.

****