Летние гости

– Ну в таком случае кто я такая, чтобы стоять у тебя на пути? – Она улыбается. – Пусть будет как лучше для тебя. Но Энни, будь осторожна. Не принимай поспешных решений. Это все очень внезапно, ты должна понять. Полагаю, ты привезешь его познакомиться, когда придет время?

– Все будет в порядке, мама, а теперь мне пора. – Они обнимаются. – Береги себя.

А затем Энни уходит, чтобы мама не успела заметить, что произошло что-то гораздо большее, чем просто ссора.

– Ты ведь будешь на связи, Энни? – говорит она вслед, пока та спускается вниз. – И не волнуйся об отце. Я заставлю его образумиться. Он успокоится, вот увидишь.

– Я позвоню тебе, как только доберусь домой. Люблю тебя. – Она садится в машину и уезжает.

Итак, вот что Энни выяснила о своем брате: его зовут Конор, Конн – в честь его… их отца. Его мать в этом стояла насмерть. Отношение к этому имени у него неоднозначное. Ему тридцать один год, а Энни тридцать два. Он появился в результате летнего романа ее отца с хорошенькой молодой девушкой, отдыхавшей с семьей в отеле. Энни все подсчитала: это случилось тем летом, когда ее мать восстанавливалась после экстренной операции по удалению матки, вызванной осложнениями при рождении Энни.

Его мать вышла замуж за человека, который полюбил их обоих и воспитал его как собственного сына. От этого брака у его матери родилось еще трое детей – две сестры и брат. Их семья очень дружная. Его родители честно рассказали Конну о его биологическом отце, как только он стал достаточно взрослым, чтобы все понять.

Биологический отец, узнав о существовании Конна, не захотел иметь с ним ничего общего. Он предложил денег, они отказались, деньги им были не нужны. Это, видимо, было встречено с облегчением.

Ее единокровный брат не хочет поддерживать отношения с их отцом или с кем-либо из его законных детей, он просто хотел единожды встретиться с ним, посмотреть ему в глаза, сказать, что ему не о чем беспокоиться, что Конн не собирался разрушать его уютный брак и семейную жизнь.

Он понял, что их отец – трус, когда увидел его. Энни узнала это все из признания отца и от самого Конна, которому она позвонила после этого. Конн извинился и сказал, что не хотел ее в это втягивать, но не смог устоять перед искушением увидеть, как его отец передернется. Он не хотел причинять Энни боль.

– Это было неправильно, – сказал он. – Это не твоя вина. Все это не имеет к тебе никакого отношения.

Он отказался встретиться с ней, чтобы поговорить и обсудить ситуацию.

– Без обид, – объяснил он. – Но знакомиться или дружить с вашей семьей мне не интересно. У меня уже есть своя совершенно замечательная семья. Я просто хотел встретиться с ним лицом к лицу. Он заслужил, а мне это было нужно. Теперь я могу оставить все в прошлом и двигаться дальше. Желаю тебе всего наилучшего, Энни. – Он говорил не по годам мудрые вещи, ее единокровный брат. – Ты, похоже, очень милая девушка, но, когда мы закончим разговор, я о тебе забуду… насовсем. Как и о всей вашей семье. Всего наилучшего, Энни. Я искренне тебе этого желаю.

После паузы он повесил трубку. Это был первый и единственный раз, когда Энни с ним говорила.

* * *

Это место чем-то отличается от всех остальных, где бывал Дэниел, а он много где бывал. Помимо очевидной красоты, оно будто несет умиротворение.

Этим утром, перед завтраком, он спустился по тропе вниз, и весь пляж был в его распоряжении, а вокруг ни единой души.

Однако прямо сейчас ему нужно было найти некоего Батти Шеннона, рыбака на пенсии, у которого, по словам Бреды Салливан, хранятся ключи от здания бывшей кабельной станции. Он не спеша идет по деревне, пока не находит нечто, что служит домом, но больше походит на гараж или мастерскую. Дверь широко распахнута, и видна маленькая комната, заполненная хламом, корягами, водорослями и древесной стружкой. Резные фигурки работы Батти, в основном кораблики, выставленные на стенах, действительно хороши. Когда Батти слышит, что входит Дэниел, он поднимает глаза из-за прилавка в задней части комнаты, и маленький черный кот, сидящий у него на коленях, спрыгивает на пол, пристально глядя на Дэна узкими зелеными глазами.

Батти стар, трудно сказать, сколько ему лет, но глаза у него голубые, взгляд острый. Он медленно поднимается на ноги, чтобы рассмотреть Дэна.

– Добро пожаловать, – говорит он. Кажется, это первое слово, что слетает с уст каждого здешнего жителя. Он пожимает Дэну руку. – Тот самый американец?

– Точно. Дэниел О’Коннелл.

– О, Великий Освободитель.

– Мне так все говорят. – Он слышал это обращение и раньше, даже дома, поэтому, хотя он совсем не знаток ирландской истории, он выяснил, что его тезка был известным политическим деятелем, добившимся принятия Билля об эмансипации[3] в начале девятнадцатого века. – Думаю, мне есть на кого равняться, – шутит он.

Батти, кажется, доволен, что его поняли.

– Я пришел за ключами от кабельной станции.

– Они у меня. – Батти тянется к деревянной полке на стене и снимает их. – Я пойду с вами, – говорит он. – В любом случае за старым домом надо приглядывать.