Летние истории

Чтобы сделать Нарусэ приятное, я некоторое время пыталась себя превозмочь. Я думала, дело в моей неопытности, в том, что я прилагаю недостаточно усилий. Но привыкнуть я так и не смогла. Физической боли я не ощущала, но каждый раз меня охватывало непонятное, непреодолимое чувство тревоги. Стоило раздеться и лечь в постель, как там, куда падал мой взгляд, например на потолке или в углу комнаты, мне чудились жирные черные спирали, будто намалеванные кем-то в порыве злости. С каждым движением Нарусэ эти отвратительные спирали становились все больше, все ближе ко мне и в конце концов засасывали: было такое чувство, будто некто подкрался сзади и надел мне на голову черный пакет. Время шло, но секс все так же не приносил мне ничего похожего на наслаждение, спокойствие или удовлетворение. Лежа под обнаженным Нарусэ, я чувствовала пронзительное одиночество.

Но объяснить это ему я не могла. Я доверяла ему настолько, что могла рассказать что угодно, он был моим лучшим другом, но говорить с ним о сексе у меня почему-то не получалось. Не то чтобы я боялась, что он меня разлюбит. Скорее я была уверена в том, что это мой долг — удовлетворять потребность своего мужчины в сексе. Никто мне такого не говорил, да и сама я эту мысль никогда не формулировала. Просто в какой-то момент я стала принимать это как должное: если мужчина, которого я люблю, хочет секса, значит, я, как женщина, должна ему это обеспечить.

Однако задача оказалась невыполнимой. Когда Нарусэ входил в меня, весь мир вокруг будто погружался в темноту. От безысходного отчаяния на глазах выступали слезы. Иногда мне в этот момент по-настоящему хотелось умереть. Наверняка со мной что-то не так, думала я, раз секс с любимым человеком приносит мне такие страдания. Я невзначай поспрашивала подружек, но ни у кого из них таких проблем не было. Они могли заниматься сексом хоть по несколько раз в день, и, судя по всему, с удовольствием. Я плохо понимала, о каком желании и наслаждении они говорят. И сделала вывод: у меня это желание, которое другим женщинам кажется само собой разумеющимся, — желание заняться сексом, ощутить внутри себя плоть мужчины, — отсутствует напрочь.

Я понимала то чувство, когда хочется держать человека за руку, быть с ним рядом. Когда мы с Нарусэ говорили друг другу какие-то важные слова, когда проводили время вместе или когда я в очередной раз осознавала, как сильно его люблю, в груди у меня разливалось тепло, которым хотелось поделиться с моим любимым. Но стоило перейти к физиологии, как все мое тело напрягалось и съеживалось. Теплые чувства к любимому мужчине и секс оставались для меня совсем разными вещами, и все мое естество упорно отказывалось их соединять.

Я набрала логин и пароль, чтобы войти на Фейсбук, и кликнула на страничку Нарусэ. Я его больше не любила. И не испытывала ни боли, ни сожалений. Я даже не знала, где он и чем занимается, пока он сам не позвонил мне пять лет назад, через пару месяцев после Великого восточно-японского землетрясения.

Когда у меня зазвонил телефон и на экране высветилось «Нарусэ», я сначала не поняла, кто это. Нарусэ? Тот самый Нарусэ? Мне вдруг подумалось, что это, наверное, кто-то хочет сообщить мне о его смерти. Сердце екнуло — и в тот же миг мой палец коснулся кнопки ответа на звонок.

— Это я, Нарусэ, — раздалось из динамика. — Сколько лет, сколько зим! Как дела?

— Нормально… Подожди, Нарусэ, это что, правда ты?

— Ну да. Вообще-то я думал, что ты уже сто раз сменила номер, но оказалось, что нет.

— А, это… — проговорила я, пытаясь успокоить колотящееся сердце, — да, номер я оставила тот же.

— Понятно.

Голоса Нарусэ я не слышала с двадцати трех лет, с тех пор, как мы расстались. Он звучал так же чисто и отчетливо, как тогда. Так, будто и не было этих десяти лет разлуки. Будто он позвонил мне, чтобы продолжить разговор, начатый накануне.

— А я уж решила, что ты умер.

— Если бы я умер, как бы я тебе позвонил? — усмехнулся Нарусэ.

— Ну, бывает же, что после смерти человека кто-то просматривает контакты в его мобильнике и всем это сообщает.

Затем мы все-таки обменялись стандартными любезностями, как подобает людям, которые давно не общались, и рассказали друг другу о последних событиях в своей жизни. Как оказалось, Нарусэ уже знал о моем успехе на литературном конкурсе, но саму работу так и не прочитал, потому что, по его словам, в последнее время у него совершенно пропал интерес к книгам.

— Никаких проблем! — заверила его я.

Потом мы заговорили о землетрясении. Нарусэ был женат и последние лет пять жил в Токио, но после известия о том, что землетрясение привело к взрыву на атомной электростанции, за десять дней собрался и вместе с беременной женой уехал на юг, в Миядзаки.