Летние истории

— Да, что касается Дзэн… хотя для вас это, может быть, не имеет никакого значения. — Айдзава сдержанно кивнул и продолжил, смотря мне прямо в глаза: — Мы с ней расстались. — Он опустил взгляд на стаканчик с кофе, который держал обеими руками, и еще раз кивнул. — Это произошло после того разговора с вами по телефону. То есть, получается, месяца два назад. Я встретился с ней и все ей выложил. Все, что чувствовал, все, о чем думал все эти месяцы. Что когда мы перестали видеться, я почувствовал облегчение. В общем, был максимально честен. И еще признался в том, что появился человек, которого мне хочется видеть рядом больше, чем ее.

— А она… — Я осеклась.

— Она сказала, чтобы я поступал так, как считаю нужным. Это, конечно, на нее похоже… Даже ни о чем не спросила: кто этот человек, что я собираюсь делать дальше и так далее.

— А потом?..

— А потом, собственно, все, — коротко выдохнув, сказал Айдзава. — На этом все закончилось. Я молчал, и она сказала, что не стоит так переживать. Что она знала, рано или поздно мы разойдемся, и лучше сейчас, чем потом.

Мы оба молчали. Ладони у меня были мокрые от капель конденсата, выступивших на стаканчике. Пот холодил кожу, по спине побежали мурашки. Айдзава сидел, чуть наклонившись вперед, опираясь локтями о колени, и не сводил глаз с крышки своего стаканчика. Часы на стене, раскрашенные фигурками всякой морской живности, показывали пять часов вечера. Из динамиков послышалось невнятное объявление, мимо с громким смехом прошли несколько девочек, размахивая пакетами с сувенирами. Не сговариваясь, мы одновременно поднялись на ноги и медленно направились к выходу.

Издали сквозь толстую пелену знойного воздуха донесся пароходный гудок. К теплому морскому бризу начал примешиваться едва заметный аромат летних сумерек. Тени от предметов побледнели, а солнце из белого стало желтым. Близился закат. Мы с Айдзавой молча шагали куда глаза глядят.

Вскоре прямо перед нами возникло колесо обозрения. Мне казалось, что оно должно было быть немного дальше. Я остановилась и, подняв голову, посмотрела на него. Белые и зеленые кабинки неторопливо поднимались вверх по подернутому сумерками небосклону. Айдзава стоял рядом и тоже глядел на кабинки.

— Интересно, а сверху… — прошептала я, — как все это выглядит сверху?

— Ваш родной город и море, — тихо проговорил Айдзава, — и еще, наверное, небо.

Народа у входа на аттракцион стояло немного. Я посмотрела на Айдзаву. Он одними глазами спросил, не хочу ли я прокатиться. Отсюда колесо выглядело огромным: оно не умещалось в поле зрения, а самые верхние кабинки казались лишь маленькими точками на фоне неба. Засмотревшись на них, я почувствовала, будто приподнимаюсь над землей, и вцепилась в лямки рюкзака. Айдзава снова посмотрел мне в глаза, ожидая моего решения. Я неуверенно кивнула. Он сходил за билетами и протянул один мне.

Мы встали в самый конец очереди на вход и стали ждать. Следуя указаниям двух операторов, которые стояли слева и справа, пары и компании из нескольких человек одна за другой усаживались в кабинки. Подошла наша очередь. Сначала, пригнувшись, в кабинку вошел Айдзава, а потом и я, помедлив, взялась за металлический поручень и забралась внутрь.

Кабинка совсем не качалась и скользила вверх так плавно, что иногда становилось непонятно, движется она или нет. Мы с Айдзавой сидели друг напротив друга и смотрели в пластиковое окно. Присмотревшись, я разглядела на нем множество тонких белых царапин, из-за которых пейзаж казался окутанным легкой дымкой. Кабинка бесшумно плыла вверх, прокладывая себе путь сквозь летние сумерки. Крыша океанариума постепенно уходила вниз. Деревья в соседнем парке и окрестные здания становились все меньше и меньше. Показалось море.

Оно было темное, свинцово-серое, расчерченное ровными линиями волн. Несколько кораблей медленно ползли вперед, оставляя за собой маленькие белые следы. Айдзава с легкой улыбкой смотрел вдаль.

— В детстве, — сказала я, — я не понимала, почему люди считают это морем.

— В каком смысле?

— Ну, я знала, что вот это место рядом с моим домом называется «море». В принципе похоже: соленый воздух, волны. Но настоящее море я представляла себе совсем иначе.

— Настоящее море?

— Да, — подтвердила я. — Я часто видела море на фотографиях, читала о нем. И мне стало казаться, что оно должно быть синим-синим и очень красивым, в воде должны переливаться солнечные лучи, а рядом — песчаный пляж, желательно белый, и на него набегают ласковые волны… Можно походить по воде, можно потрогать ее, если захочется. Прикоснуться к волнам. Вот как для меня выглядело настоящее море.

Айдзава кивнул.

— Но море рядом с моим домом было совершенно другим. Оно вовсе не синее, и дотронуться до него нельзя. Оно темное, почти черное, глубокое, и если туда упадешь, то никогда уже не вернешься назад. В детстве я все время думала о том, почему эти два моря такие разные, а называются одинаково.

— А сейчас поняли?

— Если честно, — засмеялась я, — не уверена.