Летние истории

Судя по всему, они ощущают себя членами эдаких закрытых, привилегированных клубов. Иногда это перерастает в совершеннейшую манию, и человек теряет способность связно интересоваться чем-либо, кроме предмета своей не всегда осознанной избранности или, что, в сущности, то же самое, ущербности.

Как все же чудовищны порой пути самоутверждения Впрочем, Илья обладал этим пороком в самой легкой форме и разглагольствовал хоть и охотно, но с явной подачи любопытствующей Анечки.

— Илька, а что сильнее кокс или герман? — спросила Аня, уверенно овладев жаргоном терминологии.

— Что значит, "что сильнее"? От них совершенно разный приход.

— Я в смысле, к какому больше привыкание?

— Конечно к герычу, кокс — это вообще детские игрушки.

"Ого", — вздрогнул Страдзинский. Имея некоторый опыт, он отлично знал, какой недобрый знак, называние кокаина игрушками. Сам Рома наркотиков всегда сторонился, но, разумеется, подобных бесед наслушался сотнями и теперь вполуха ловил обрывки разговора, отмечая привычные вехи.

Его примеру следовал Борис. Проведя несколько лет в московской музыкальной тусовке, уж он-то точно знал, чем героин отличается от кокаина.

Света, всеми силами изображая много повидавшую светскую даму, впитывала, тем не менее, каждое слово. Не без интереса вслушивался и Стас, никогда в своих упражнениях не доходивший до отравы такой силы.

— Илька, а как героин колют, он же в порошке?

— Ну, вообще-то разводят, но, знаешь, его уже давно никто не колет.

— А как?

— Нюхают:

"Ну, началось, — подумал Рома, — сейчас расскажет, как вредно колоться".

-:вены уходят: дороги: — донеслось в подтверждение.

"А сейчас, что без разницы, как германом травиться".

-:что нюхать, что ширяться, ну, будет приход на десять минут попозже:

"А теперь, что ширяться дурной тон", — подумал Страдзинский, но не угадал: Илья перешел к каким-то другим тонкостям наркологии. Обидевшись, Роман повернулся к Боре и от тоски завел приглушенную беседу о вышедшем наконец альбоме.

— Илька, а ты часто герман нюхаешь? — наивно и несколько бестактно поинтересовалась Аня.

— Нет, не часто, — очень сухо ответил Илья, замыкаясь.

Сам он, иной раз, рассказывал о себе такое, что и вправду лучше бы было промолчать, но от прямых вопросов уходил, словно вспомнив, какими животрепещущими и яркими словами описывает его увлечения уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.

Назревшую заминку добродушно пресек Стас, вообще не любивший заминки и умело их гасивший. Он напомнил, что, пожалуй, пора идти, и все, слившись в миролюбивом единении, стали подниматься, преувеличено громко переговариваясь и слишком сильно грохая стульями, отчего неловкость только набрала силу, вымахав с корабельную сосну.

Однако не прошло и пяти минут, как тон стал естественен, и над пустынной дорогой, иссеченной перекрестьями бесконечных теней, воцарился негромкий и дружеский треп.

Странно было видеть, как они, избалованные ночной жизнью столиц: шумной питерской и невероятной московской, шли, старательно приглаженные и надушенные, в единственную на Косе дискотеку.

Только по субботам шумела она до утра многолюдьем, и каждую субботу они собирались тут с неправдоподобной пунктуальностью. Рома, с каждым годом все неохотней и реже выбиравшийся в петербургское ночное веселье, ощущал странное возбуждение, двигаясь в провинциальный танцзал.

— Мы сейчас с друзьями решили делать кино.

Достойных размеров пауза обрамила это заявление, дав Илье простор для продолжения.

— У нас есть интересная идея, — он изложил идею, — мы хотим пока попробовать просто на видео, — сумел остаться в рамках реальности Илья, не хотите поучаствовать?

II

Зал в преддверии близкого рассвета пустел. Отчасти протрезвев, Рома, уткнув нос в бокал, раздумывал, куда же подевались все те девицы, что так весело плясали с ним всю ночь.

— Ну что красавец? — шлепнулся на диван напротив вальяжный, подшофе, Борис, — скучаем, обломавшись?

— А где твоя подруга? Смоталась? — мстительно спросил Рома.

— Коллега! не надо завидовать, подруга наводит глянец в сортире. Мы уходим.

— Ве-еселых тебе палок! — не рассчитав, громко выкрикнул Страдзинский.

— Фи!.. хотя, за искренность спасибо. Кстати, я тебе не говорил главного правила ночных клубов? — подозрительно светским тоном осведомился Боря.

— ?

— Танцуя с третьей девочкой или заказывая пятую текилу, привыкай к мысли, что спать будешь один.

— Тьфу на тебя.

— Но, неся, как старший товарищ, за тебя некоторую ответственность, замечу, что за твоей спиной, в дальнем углу, мается с выводком юрьевских девиц Илья.

Рома бросил через плечо внешне небрежный, но весьма старательный взгляд.

— Там их всего две.

— Тебе мало? А та, в шортиках, осталась?

— Да, — голосом берущей след собаки сказал Страдзинский.

— Рекомендую. Где, кроме райцентров русской Лифляндии, найдешь такую вызывающую красоту и волнующую свежесть.