Летние учения

Джулио, отдышавшись, схватил секиру, пригнулся и кинулся бестии под ноги. Каким-то непонятным чудом ему удалось увернуться от когтей и оказаться у чудовища под туловом. И только увидев над собой бледное, покрытое похожими на фольгу перьями пузо, он вспомнил, что не призвал на себя святую броню. От этой мысли у него скрутило живот, но страдать было некогда, и Джулио, взявшись обеими руками за секиру, сделал круговой замах и ударил снизу вверх, прямо в то место, где правая лапа соединялась с туловом. Раздался хруст и треск, брызнула сине-зеленая слизь, и чудовище завалилось вправо – Джулио едва успел выскочить из-под него. Тут наконец Тонио таки разрубил бестии левое колено, а Жоан, держа рукоять меча двумя руками, вогнал его чудовищу под нижнюю челюсть и могучим усилием, поворачивая клинок в ране, повел вниз, пригибая шею и голову живоглота к земле. Джулио увидел, как лопается бронированная шкура на шее бестии, обнажая жилы и хрящи, как рвутся эти жилы и ломаются позвонки, как отрывается кошмарная башка и отлетает в сторону. Одновременно с этим Тонио, вогнав меч в пах бестии, навалился на него и окончательно повалил чудовище наземь.

Живоглот дернул пару раз правым рукокрылом, скребнул по земле когтями и наконец затих.

Жоан очистил клинок от слизи и смачно выругался. Тонио пнул чудовище в бок и плюнул на него:

– Вот же ж качупасатль, змей его раздери… Признаю, я был неправ, когда сказал, что испытание – фуфло.

Он тоже очистил меч, потом наклонился, уперся в гузно живоглота ногой и с большим усилием выдернул хвостовое перо:

– А то ведь не поверят.

– Да уж, – Жоан подошел и тоже выдернул себе перо. – Эй, Джулио, иди и себе трофей возьми. Не у каждого паладина подобное в коллекции найдется.

Кадет подошел, попинал поверженное чудовище:

– Даже не верится… – он еле выдрал перо из хвоста. – Хм… да оно же железное.

– Конечно. В «Кодексе» же написано, мелким шрифтом, – хмыкнул Тонио. – Он кроме кикимор жрет еще болотную руду, оттого и перья такие отрастают. Ну, давайте уже к порталу, не хочу здесь больше оставаться.

Джулио вдруг побледнел, согнулся, тяжело задышал. Жоан это заметил и встревоженно спросил:

– Ты что, ранен?

– Да вроде нет, – отдышавшись, кадет осторожно выпрямился, прижимая руки к животу. – Просто что-то живот скрутило.

Мартиниканец ухмыльнулся:

– А-а-а, понятно. Это с перепугу. Надеюсь, панталоны не обгадил?

Не успел Джулио на это огрызнуться, как вдруг туша живоглота задергалась. Паладины резво от нее отпрыгнули, и в который раз за этот вечер Жоан изощренно выматерился, да и Тонио воздал должное нецензурному богатству родного тепекатля.

Из разрубленной туши выбиралась какая-то бесформенная черная масса. Сама туша при этом как-то оседала, словно сдувалась. А черное нечто становилось больше и объемнее.

Жоан хватанул маны, сколько смог, и пустил в это пламенную стрелу. Стрела пшикнула и погасла, а черная непонятная гадость выпустила ложноножки и перебралась с туши на изрытую битвой болотистую почву.

– Это вообще что еще такое, трахни его змей?! – обалдело спросил Тонио, только что попытавшийся атаковать черную дрянь дланью Девы. Белая вспышка растеклась по дряни и погасла, не причинив ей видимого вреда.

– А пес его знает, – растерянно проговорил Жоан, вынув из кармана свой колокольчик. – Дедуля про такое не рассказывал… и наставники тоже.

Он махнул шнуром с колокольчиком, призывая божественную силу. Тонио и Джулио почувствовали эту силу, и присоединились к молитве. Но и это оказалось тоже впустую. Гадость уверенно ползла к ним, тянулась ложноножками и выпячивала из себя что-то вроде улиточьих рожек с глазками, только глазки были такими же черными, как и остальное.

Конечно, совсем бесполезным колокольчик все-таки не был – не повредив никак неведомой твари, его звон вкупе с молитвой паладинов несколько восстановил их силы, и Тонио опять начал тянуть ману. Но Жоан, которого всё это уже явно достало, вдруг схватил багор, призвал на него призрачное пламя и, выдав совершенно заковыристое проклятие, с маху пригвоздил эту черную амёбу к земле. И неожиданно это оказалось самым действенным: амёба как-то сдулась, растеклась, запузырилась, исторгая невыносимую вонь, и впиталась в землю, оставив по себе только испачканный багор и маслянистую пленку. Тонио, как раз уже набравший ману, сбросил ее туда пламенной стрелой, и выжег ямку размером с большое корыто.

Джулио не выдержал, упал на карачки и его стошнило. Жоан, все еще держа в руке колокольчик, подошел к нему, помог встать:

– Ничего, это от переутомления. Привыкнешь со временем. А теперь давай уже свалим наконец отсюда.

Кадет, бледный и измученный, кивнул, но тут его глаза расширились и он вякнул:

– О Дева… опять…

Жоан развернулся, размахнулся и приложил колокольчиком в лоб беспокойнику, который как раз вылез из какой-то дыры в земле за его спиной:

– Да чтоб вас тут всех узлом позавязало, поплющило, растаращило и с приподвывертом да об пень трахнуло!

Беспокойник рассыпался прахом, а вылетевший из него бесформенный демон с визгом и резким хлопком убрался в Демонис.