Летний ангел

Теперь они уже нечасто разговаривают друг с другом. Не о чем. И менее всего — о том факте, что им так и не удалось завести ребенка, несмотря на тысячу врачей и тысячу обследований. Вместо этого они занимаются сексом. Этому занятию они предаются с тех пор, как познакомились, и сейчас это служит доказательством того, что у них все хорошо, отличные отношения, и Карин считает, что этого хватит на какое-то время. Но только ребенка недостает.

Не надо бояться бессловесной любви. Слова все равно часто оказываются бессильны.

Но не только пробудившиеся желания не дают ей покоя.

Я упустила что-то важное?

Поэтому не нахожу себе места?

Карин садится за стол, включает компьютер, еще раз читает свой отчет о Юсефин Давидссон. Все идеально.

Тогда она открывает отчет о Тересе Эккевед. Вероятно, убита на пляже. Почему? На теле не обнаружено признаков того, что ее перемещали после смерти. Земля под ногтями совпадает с землей возле пляжа, идентичная структура и качество.

Но…

Все ли ногти я проверила? Нет. Я должна была это сделать. Под разными ногтями может быть разная земля.

Прокол. Прокол из-за этой ужасной жары.

Возможно, я торопилась, хотела поскорее представить отчет Малин и другим и сочла само собой разумеющимся, что земля под всеми ногтями одна и та же.

Я должна немедленно это проверить. Лишь бы земля под другими ногтями сохранилась.

Она вспоминает отмытое, выскобленное тело. Тем не менее под ногтями уцелели следы земли, едва заметные. Убийца пропустил эту грязь? Или ее просто не существовало для убийцы — в том темном туннеле, который представляет собой его или ее сознание.

Она стоит рядом с тем, что когда-то было мной, выскабливает что-то из-под ногтей среднего и указательного пальцев на моей левой руке.

Папа, я знаю, кто эта женщина.

Чего она хочет сейчас?

Я так и не смогла привыкнуть к холоду этой комнаты. Крошечные окошки под потолком, металлические столы, шкафы из нержавеющей стали, в которых покоимся мы, выдвижная металлическая доска, на которой я сейчас лежу, запах спирта и непроветренного помещения. Это чистый запах, но он отягощен скорбью, чувством того, что все кончилось именно так — и другого уже не будет.

Чего она хочет от моих пальцев?

Зачем ей земля?

Тебе обязательно действовать так методично. Так эффективно. А ведь на подстилке из нержавеющей стали лежу я, мое тело совершенно холодное, выскобленное дочиста, кровь застыла в жилах.

Но это тем не менее я.

Папа, расскажи ей об этом.

Я хочу, чтобы она перестала обращаться со мной как с вещью. Ты слышишь меня — та, которую зовут Карин?

Я хочу, чтобы ты погладила меня по лбу, показала, что я для тебя человек, но ты работаешь беззвучно и методично, и от этого я еще больше пугаюсь.

Пожалуйста.

Погладь меня по лбу.

Поправь мои волосы.

Покажи, что я все еще человек.

Кондиционер в лаборатории сломан, а вентиляционная система здания в состоянии лишь нагонять внутрь горячий воздух с улицы. Для некоторых анализов, для которых нужен холод, это катастрофическая ситуация, и Карин вызвала монтеров.

Но для анализа земли холод не нужен. Капли пота гроздьями выступают на лбу. Она даже не стала надевать белый халат, и ее сиреневая блузка от Ральфа Лорена поблескивает при свете люминесцентных ламп.

Тело, которое она только что обследовала.

Сама не зная почему, прежде чем задвинуть его обратно в холодильник, она погладила девочку по лбу. Несколько раз. Спокойно и осторожно. Мягко провела рукой по коже Тересы. Она никогда не делала ничего подобного.

Бумага с результатами первого анализа земли лежит перед ней на столе.

Новые пробы под микроскопом.

Глаз привыкает к окуляру.