Летний день, или Корыто со старостью

Выйдя из машины, Валентина громко хлопнула дверью. Она всё делала громко. Эхо, в свою очередь, налетело с подзатыльниками на макушки деревьев и унеслось вдаль. Тут же подлетел ветер. Смелости у него было не занимать. Бесстыжими, размашистыми движениями он залез под подол Валентининого легкого плащика; надо сказать, без всякого уважения к ее летам, залихватски потрепал воротник, хватил за колени и вдруг бесследно сгинул, как мужчина, имеющий намерение пошалить, но не имеющий желания отвечать за свои шалости. Читатель, надеюсь, позволит мне еще буквально несколько строк уделить описанию моей героини, для меня это не труд, а ей авось сделаем приятное. По всем канонам описание внешности не может быть нами пропущено. Черед за глазами. Цвет опустим, потому как в эти года он уже не имеет ни цвета моря, ни чарующего бархата ночи. Но все же что это были за глаза! В них все еще мелькала жизнь! А это, поверьте, не так уж мало для женщины не осьмнадцати лет. Теперь губы. Губы, хорошо очерченные и больше мужские, нежели задуманные для женской особы, выдавали в ней натуру чувственную и пылкую. (А кто способен вот так вот одним махом бросить всё и уехать?) Из примечательного еще можно было бы отметить родинку. Размером она была несколько крупнее среднестатистической родинки, но мельче среднестатистической ягоды малины. Факт этот вызывал беспокойство Валентины, и она, имеющая в молодости еще больше характера, чем сейчас, решила от нее избавиться, что и было незамедлительно претворено в жизнь. Однако через несколько лет родинка вылезла снова. Сейчас она сидела возле уха, а лет тридцать назад сидела возле носа. Маникюрша, взявшаяся за рискованное истребление, шепнула тогда еще Валеньке, что удалить родинку – всё равно что поменять судьбу. Как в воду глядела!

Но довольно о Валентине, обратимся наконец к ее спутнику. Как вы понимаете, женщина подобного рода не могла быть одна. И действительно, дражайший ее супруг, как всегда, был где-то рядом. По паспорту супруга звали Анатолий Иванович, но для Валентины он всегда был Анатолем. Анатоль был типичным представителем мужчин, которых угораздило жениться на женщине, статус которой не просто высок, а неимоверно высок. Причем высота эта достигается не только социальным положением, в ход идут и характер, и сила духа, и знание жизни, да и вообще всякая всячина. Этакий муж-тень при жене – премьер-министре или президентше. Внимание обычно таким теням уделяется исключительно из вежливости или из протокола. А они, как это ни странно, не обижаются, знают свое место, а ежели у них еще есть любимое поприще, так даже и вполне довольны своей жизнью. Таков был и муж Валентины.

Мы, как и Валентина, будем называть его Анатоль. (Надеюсь, уважаемый читатель не упрекнет меня в подхалимстве. Хотя женщины решительные действительно моя слабость. Возможно, оттого, что сама я обделена этой добродетелью.) Итак, хлопнула дверца. Крякнув и разогнув спину, рядом с супругой вырос Анатоль. Блинчиков, поставив руки на пояс, прогнулся назад, выпятив не слишком большое брюшко, несмотря на предупреждающий хруст в коленях, попробовал присесть, размять, так сказать, члены, но, перехватив неодобрительный взгляд Валентины, замер и от греха подальше устремил взгляд на стоящий поодаль домик.

Домик несколько отличался от тех, в которых им уже довелось остановиться в предыдущих двух пунктах. Однако от внимательного взгляда прибывших не утаилось, что общего было все-таки больше, чем отличий. Все дома были низкие, двухэтажные и, как кубики, квадратные, в общем похожими на корпуса пионерского лагеря в далекие 80-е. По левой стороне сверху вниз тянулись синие буквы «Мотель Мотыльки». От вывески этой веяло чем-то потусторонним. О, избави меня Бог пугать вас, друзья, всякими химерами и понятиями, недоступными нам в действительности. Называя что-то потусторонними, я всего лишь ссылаюсь на противоположную сторону земного шара и имею в виду всё, что расположилось именно там. Примером могут служить, например, мексиканские пирамиды, кактусы или агавы, или, скажем, славная страна, подарившая всему миру Голливуд и накормившая всех попкорном. (Славная, но очень уж нос задирающая, они там, представьте, даже «Я» с заглавной буквы ставят, во до какой степени самомнение доходит.)

На парковке стояло несколько одинаковых машин, точь-в-точь как светленькая неприметная «реношка», на которой только что прибыли Блинчиковы. За домом находилась просторная территория, виднелась часть забора, хозяйственные постройки, кусок земли. Оттуда не доносилось ни звука. Но безмолвие было всего лишь иллюзией, ветер дул в противоположную сторону, унося все звуки в поле. В окне дернулась занавеска.

Блинчиков хотел было уже откликнуться на призывный трепет занавески и сделать шаг ей навстречу, но вдруг привычным отточенным движением с размаху хлопнул себя по лбу:

– Сумка! – проговорил Анатоль, и повернул к багажнику.