Летний домик с бассейном

Еще немногим позже я вместе со Стэнли сходил в нашу палатку, забрал кой-какие вещи, чтобы им было попросторнее. Стэнли обнял меня за плечи. И повторил, что все это ужасно. Для нас. Для Юлии. Выругался. По-американски. И по-американски же сказал, чтó надо делать с мужчинами, которые совершают подобное. Я с ним согласился.

Потом он взял меня за руку. Достал сигареты, угостил меня.

— И вот еще что… — начал он.

Мы курили, стоя у нашей палатки, и Стэнли рассказал, как пешком возвращался на дачу. Той же дорогой, по какой мы с ним ехали на пляж. Так он очутился в том месте, где мы спихнули с дороги управляющего «зеленым» кемпингом.

— Его машина так там и стояла, — сказал Стэнли. — На том же месте. Очень странно. В смысле после нас там вроде бы никто вообще не проходил и не проезжал. Но дальше мне стало еще более странно… — Он бросил взгляд на дом. — Я тронул дверцу… — Голос понизился почти до шепота. — Она была открыта. И боковое стекло опущено. Чуднó, да? Ну кто так бросает машину? Я хорошо посмотрел, но она не застряла. По-моему, он спокойно мог уехать…

— Может, не сумел завести?

Стэнли покачал головой:

— Нет, дело не в этом. Видишь ли, я сделал кое-что еще, чего, пожалуй, делать не следовало. Заглянул внутрь и увидел, что ключ торчит в зажигании.

Тут я впервые ощутил, как по спине поползли мурашки. Так бывает в кино, когда чувствуешь, что фильм принимает неожиданный оборот.

— Господи, — сказал я.

— Потом сел в машину и повернул ключ. Мотор врубился сразу…

Я молчал. Только сильно затянулся сигаретой и раскашлялся.

— Я быстро вылез. Даже проделал все, что в таких случаях делают в кино. Ни носового платка, ни чего-нибудь вроде того у меня не было, и я протер все подолом майки: ключ, руль, дверцу. Потом обошел вокруг машины. По другую сторону там оказался весьма крутой склон. Я спустился совсем чуть-чуть, но едва не оскользнулся. Хорошо хоть сумел ухватиться за куст. Там ведь вдобавок царила кромешная тьма. Я окликнул. Один раз. А потом поспешил сюда.

— Так ты думаешь, что он…

— Не знаю, Марк. Просто мне странно, что он не уехал. А если по какой-то причине не мог уехать и пошел пешком, то странно, что он оставил дверцу и окно открытыми и не вынул ключ из зажигания. Что-то здесь не так.

По спине опять поползли мурашки. Я подумал об управляющем кемпингом, который зачем-то обошел вокруг машины и оскользнулся.

— Наверно, он был не в себе, — сказал Стэнли, словно прочитав мои мысли. — Наверно, мы напугали его куда сильнее, чем рассчитывали. Поди угадай, что взбредет в голову человеку, которого только что столкнули с дороги… Я просто подумал, что ты должен поскорее об этом узнать. Даже в нынешних обстоятельствах. Именно в нынешних обстоятельствах.

Теперь пришел мой черед прочесть мысли Стэнли. Но я ничего не сказал. Предоставил говорить ему.

— Рано или поздно эту машину найдут, Марк. Может, и не сегодня ночью, но, во всяком случае, завтра днем. Первым делом станут искать водителя. Может, он сидит себе спокойно дома. А может, и нет… Обнаружат, что задний бампер поврежден. Твоя машина тоже побита, Марк. Прямую связь установить не очень просто. Вдобавок этот малый понятия не имеет, кто мы. Но в любом случае отгонять твою машину в мастерскую я не стану. Мне надо мотать отсюда. Не ночью, конечно. Но завтра утром всенепременно.

34

Юлия спала. Мы с Каролиной вынесли наружу два стула и сидели внизу возле приоткрытой двери. Курили. Каролина посмотрела на часы.

— Мы должны заявить в полицию, Марк, — прошептала она. — И как можно скорее. Пожалуй, прямо сейчас. Или, по-твоему, лучше завтра утром?

— Нет, — сказал я.

Жена взглянула на меня:

— Что «нет»?

— Я не хочу. Не хочу ехать с Юлией в участок. Они там примутся задавать вопросы… В смысле что случилось. Мы знаем, что это было. Ты и я — мы знаем. И она тоже знает, хотя и не может ничего вспомнить. Возможно, даже к лучшему, что она ничего не помнит.

— Но, Марк, так нельзя! Вдруг этот тип еще шастает здесь по соседству? В таких случаях всегда твердят: надо действовать быстро. В течение первых двадцати четырех часов. Эти часы — самые важные. Чем раньше мы заявим, тем больше шансов, что преступник не успеет убраться далеко. Тем больше шансов, что его быстро схватят.

— Конечно. Ты права, Каролина. Совершенно права. Но сейчас нельзя ехать с Юлией в полицию. Ты же не хочешь снова ее травмировать? И я тоже не хочу.

— Но мы-то можем поехать? Во всяком случае, один из нас. Один поедет в полицию, другой останется подле Юлии.

— О’кей, — сказал я. — Я останусь здесь.

— Нет, я.

Мы посмотрели друг на друга. Каролина утерла слезы. Ее лицо выражало твердую решимость.

— Марк, я не намерена спорить о том, кто из нас ей сейчас нужнее — мать или отец. Думаю, мать. В полицию поедешь ты.