Летний лагерь

Он так и побежал туда, и я поспешил за ним. Мы оказались на длинной узкой улице, к которой дома будто повернулись спинами. Только стены, и ни одного окна. Никогда такого не видел. Там не было фонарей, одна только торговая палатка в конце улицы освещала пространство вокруг.

Я не сразу разобрал отзеркаленный текст, но тут же узнал красно-синюю марку. Это была палатка с пепси-колой! И там за светлой витриной по обе стороны от сидевшего продавца стояли ящики с бутылками.

– Как ты узнал? – спросил я друга. Мне было и страшно, и радостно одновременно.

Юрка восторгался:

– Мы шли, и я увидел, как по стене ползёт тень… Не твоя, и не моя, и ничья вообще. Просто тень. И она свернула сюда. Я так сразу и понял, что здесь «тайная улица».

Мы подошли, делая друг перед другом вид, что ничего не боимся. В палатке сидел молодой худощавый парень. Он привстал, когда мы приблизились, и поздоровался.

– Можно нам пепси-колы? – спросил я.

Продавец поставил перед нами две бутылки, достал открывалку на верёвке и ловко смахнул крышки. Вот здорово!

Мы с Юркой чокнулись за нашу удачу. На вкус это была настоящая пепси-кола. Я до этого пробовал её раз в жизни!

– А ещё можно? – спросил Юрка, когда мы закончили пить.

– Пейте сколько хотите. – Продавец поставил перед нами ещё две бутылки с отзеркаленными надписями.

– Всё ведь бесплатно? – на всякий случай уточнил я.

Парень за прилавком будто и не понял моего вопроса.

Мне было уже не страшно, а только весело. Но тут кто-то возник рядом и спросил с долей негодования:

– Вы тут ещё долго, молодые люди?

Я оглянулся и увидел дядьку в круглых очках. Он словно сошёл с чёрно-белой фотографии. У него была серая кожа, серые глаза, серые волосы. Одежда в чёрно-серых тонах.

Глянув на него, я уже открыл рот, чтобы извиниться, но Юрка дёрнул меня за рубашку и прошептал прямо в ухо:

– Молчи! С ними нельзя разговаривать. Помнишь?

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать покупателю. Он вышел на свет. Ему подали бутылку пепси-колы. Дядька и правда был чёрно-белый, как герой старого фильма! Особенно это было заметно на контрасте с яркой бутылкой.

– Пойдём отсюда, – сказал я Юрке.

Он воспротивился:

– Не бойся ты! Если не разговаривать с такими, как он, всё будет хорошо. Разве тебе не интересно?

Я не стал признаваться Юрке, что испугался. Уже и пепси-колы никакой не хотелось.

Допив свою бутылку, чёрно-белый дядька повернулся к моему другу:

– А ведь я вас где-то недавно видел, молодой человек. Только не могу вспомнить где…

Мы ему ничего не ответили.

– А-а-а! Вспомнил! Я вас видел на кладбище. На могилке! Ты на портрете точно такой же, как сейчас! Вот как будто только что тебя сфотографировали!.. Юра тебя зовут, да?.. На плите было написано:

Юрка стоял ни жив ни мёртв. Чёрно-белый гражданин безошибочно назвал его имя и дату рождения, а ещё намекал, что знает дату смерти. Пятое августа восемьдесят четвёртого года…

«Это же через месяц», – подумал я.

Дядька продолжил наседать на перепуганного Юрку:

– И ещё на плите была надпись: «Тому, кто дорог был при жизни, от тех…»

– Прекратите пугать моего друга! – Я не мог больше молчать. Ярость оказалась сильнее страха.

Чёрно-белый дядька взглянул мне в лицо. Страх снова взял меня за горло.

– Ты отважный малый, тебе ведь говорили, что со мной нельзя разговаривать. Говорили ведь? И ты всё равно заговорил, чтобы заступиться за друга. Я тебя уважаю! – Дядька протянул мне ладонь. – Не обижай старика. Позволь пожать твою мужественную руку!

Я не смог этому противостоять, подал руку в ответ. Чёрно-белый дядька от души её потряс.

– Твою могилку я не видел, потому что ты никогда не будешь похоронен… Однажды ты отправишься в пионерский лагерь и больше никогда оттуда не вернёшься. Ты пропадёшь без вести. И никто не будет знать, жив ты или мёртв… Доброй вам ночи, ребята!

Ни мне, ни Юре больше не хотелось пить, и мы покинули странную улицу так же, как и пришли.

– Слышал, что он мне сказал? – печально спросил Юрка.

– Не думай об этом, это всё были уловки, чтобы ты заговорил, – успокаивал я.

– Сеня, что с твоей рукой?! – Юрка показал пальцем.

– Что? – Я опустил взгляд и увидел, что вся кисть правой руки окровавлена и с неё ручьём стекает кровь на асфальт. Только теперь я почувствовал жгучую боль и закричал.

С моей ладони будто срезали лоскут кожи. Не знаю, как я мог этого не почувствовать. Остаток ночи, утро и весь следующий день я провёл в полуобморочном состоянии. Перенёс болезненные процедуры в больнице, ругань, допросы и запреты родителей.

Только к вечеру я немного оклемался и смог рассказать соседу по палате, что со мной случилось. Мы с тем парнем были ровесники, звали его Никитой, ему недавно удалили аппендикс, и он восстанавливался после операции. Вот я и рассказал ему всю правду, что со мной случилось и как я попал в больницу.