Летний остров

Тогда ты говоришь себе, что главное – ребенок, из-за него ты и женился, и почти убеждаешь себя в этом. Когда ты держишь на руках своего младенца, то наконец начинаешь понимать, что такое настоящая любовь. И все же, ведя дочь за руку, или заплетая ей косички, или читая сказку на ночь, ты задаешь себе вопрос, достаточно ли этого.

Я не знаю, что делать. Мы с женой так отдалились друг от друга… Прошу вас, помогите.

Одинокий и потерянный.

Дорогой Одинокий и потерянный!

Я сочувствую вам всем сердцем. Думаю, каждый знает, что значит чувствовать себя одиноким, особенно в кругу семьи, который принято считать теплым и дружеским. Я вижу, что вы человек порядочный и сознаете, что, разрушая семью, тем самым неизбежно разрушаете жизни своих родственников. Поверьте, одиночество, которое вы ощущаете сейчас, лишь бледная тень мучительного чувства, ожидающего вас, если вы уйдете.

Я молюсь, чтобы вы покопались в собственной душе и обнаружили хотя бы остатки любви, которую некогда испытывали к своей жене, нашли зерно чувства, которое сможет снова прорасти. Обратитесь к психологу, поговорите с профессионалами и друг с другом. Съездите вместе с отпуск. Прикасайтесь друг к другу, и пусть это будут не только сексуальные ласки. Мимолетные прикосновения значат очень много. Примите участие в какой-нибудь общественной деятельности, например в жизни церковной общины.

Обратитесь к консультанту по семейным проблемам. Я верю, вы не станете разрушать свой брак и калечить жизнь детям, пока не испробовали все возможные средства достичь примирения.

Последуйте моему совету.

Нора.

Последним лежало письмо, написанное от руки, к которому не прилагалось никакой газетной вырезки. По-видимому, Нора хотела его опубликовать, но его не приняли. Однако она сохранила послание.

Дорогая Нора!

В этом году мою дочь, мою дорогую девочку, задавил насмерть пьяный водитель. Теперь я знаю, что такое трагедия, я знаю ее на вкус, на ощупь…

Я обнаружил, что больше не могу говорить с людьми, даже с женой, хотя она сейчас нуждается во мне больше, чем да бы то ни было. Я вижу, как она сидит на краю кровати с немытой головой, с красными глазами, но не могу протянуть к ней руку, не могу ее утешить. Если меня оставить в покое, я, наверное, проживу остаток жизни, не проронив ни слова.

Мне хочется собрать свои пожитки, сложить в магазинную тележку и исчезнуть в безликой толпе бродяг на площади Первых поселенцев. Но даже на это у меня нет сил. Поэтому я сижу дома, разглядываю вещи, напоминающие о том, что у меня когда-то было, и спрашиваю себя, зачем я вообще дышу.

Одинокий и потерянный.