Летний остров

Я привыкла думать, что суть человека понять легко, она видна отчетливо, как чернила на белой бумаге. Но теперь я в этом не уверена. Может быть, истина скрыта где-то глубоко, под слоями шелухи. Так, кажется, принято считать?

Моя мать лечилась в психиатрической клинике. Это ее последнее откровение, точнее, одно из откровений — их было так много, что не сосчитать.

Сегодня вечером мама нарисовала портрет нашей семьи, и ее глазами я увидела людей такими, какими никогда не представляла: неверный муж-пьяница и задавленная, глубоко несчастная жена. Почему я не замечала этого раньше? Неужели дети настолько слепы и живут лишь в своем собственном мире?

Мама была права, скрывая от меня правду. Даже сейчас я предпочла бы пребывать в неведении. Иногда узнать, откуда мы родом, бывает невыносимо больно.

Зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Руби бросила блокнот на кровать и потянулась к трубке.

— Алло?

— Руби?

Голос Кэролайн звучал тихо и как-то необычно. У Руби сжалось сердце от недоброго предчувствия.

— Что случилось?

— Случилось? Ничего. Разве я не могу позвонить младшей сестренке просто так?

Руби прислонилась к изголовью кровати. Голос Кэролайн звучал уже лучше, но смутное ощущение некоего неблагополучия не покидало Руби.

— Конечно, можешь, просто мне показалось, что ты…

— Что?

— Ну, не знаю… устала.

Каро рассмеялась:

— У меня двое маленьких детей и кот, который сто раз на дню отрыгивает клубок волос. Я всегда усталая.

— Каро, это правда? Материнство действительно высасывает из тебя все соки?

Сестра ответила не сразу.

— Когда-то я мечтала побывать в Париже. Теперь мечтаю побыть одна хотя бы в туалете.

— Бог мой, Каро, как вышло, что мы никогда это не обсуждали?

— Обсуждать-то нечего.

Руби вдруг поняла, в чем дело, и попыталась облечь смутную догадку в слова:

— Это неправда. Когда мы беседуем по телефону, то всегда говорим обо мне — о моей карьере, о моем приятеле, вернее, жалкой пародии на любовника. О моих взглядах на комедию… Всегда только обо мне.

— Мне нравится жить твоей жизнью.

Руби не сомневалась, что это ложь, а правда заключается в том, что она эгоистка. Она не создает взаимоотношений, она коллекционирует фотографии людей, а потом обрезает по краям все, что не вписывается в картину, которую ей хочется видеть. Но эти края тоже важны.

— Каро, ты счастлива?

— Счастлива? Конечно… — Сестра заплакала.

Руби не могла равнодушно слушать эти тихие всхлипы.

— Каро?

— Извини, у меня был тяжелый день.

— Только один?

— Я не могу сейчас об этом говорить.

— Что в нашей семье не так? Почему мы никогда не говорим о том, что действительно важно?

— Поверь, Руби, разговоры ничего не решают. Лучше просто жить.

— Раньше я тоже так думала, но здесь я узнала много нового и учусь…

— Руби! — послышался голос Норы. Она, по-видимому, стояла внизу у лестницы. Руби прижала трубку к груди, закрывая микрофон.

— Я сейчас! — крикнула она и продолжала уже в трубку: — Каро, мне нужно идти. Почему бы тебе не приехать к нам с ночевкой?

— Я не могу. Дети…

— Оставь их разок со своим красавчиком. Ты же не приклеена к дому.

Кэролайн невесело усмехнулась:

— Пожалуй, ты попала в точку.

— Каро, мама не такая, как мы думали, — мягко сказала Руби. Кажется, она уже говорила эти слова, но тогда не в полной мере осознавала их силу. — Она… хранительница наших воспоминаний. У нес есть ключ к пониманию того, кто мы такие. Ты должна приехать.

Кэролайн помолчала, вздохнула и тихо призналась:

— Я боюсь.

Руби ее поняла. Еще неделю назад не поняла бы, но сейчас другое дело.

— Ничего с тобой не случится. — Руби помолчала, подыскивая слова. Очень важно было правильно сформулировать то, что она узнала об их семье. — Тебе кажется, ты должна носить все в себе и, если выпустишь хоть что-то наружу, рассыплешься па мелкие кусочки и не будешь знать, кто ты.

— На самом деле все не так. Скорее, это… как открыть глаза в темной комнате. Ты боялась, что ничего не увидишь, но на самом деле кое-что видно, и ты чувствуешь себя сильнее. — Руби засмеялась. — Кажется, мои рассуждения похожи на бред Оби Вана под кайфом.

— Вот это да! — Каро шмыгнула носом. — Кажется, моя младшая сестренка наконец повзрослела.

— Ну да, незадолго до менопаузы. Впрочем, я всегда была талантливой, лучшей в классе, помнишь?

— В вашем классе было десять человек.