Летний понедельник

Денни была высокой и стройной, с иссиня-фиалковыми глазами. Господь одарил ее настоящей ирландской кожей персикового цвета, но детство и юность, проведенные на берегах залива и океанских пляжах в четырех милях к западу от него, сделали свое дело: нежную кожу покрыл ровный несмываемый загар. Денни не то чтобы не сожалела — она даже не замечала этого, поскольку подобная участь ждала всех местных дам старше двенадцати лет. Густые темно-каштановые волосы Денни забирала в два роскошных хвоста, открывая высокий лоб. Нос, губы и подбородок тоже не подвели. Будь она мужчиной, любой назвал бы ее красавчиком, но резкие черты лица и смешные морщинки вокруг глаз исключали для девушки определение «хорошенькая», а в фиалковых глазах было слишком много экспрессии, чтобы отнести ее к «милым кошечкам». Короче, внешность Денни поражала воображение. Где бы она ни появлялась, люди непременно оглядывались ей вслед. Когда она шутила, все вокруг смеялись, когда просила помощи, каждый бросался ей на выручку. И она платила тем же.

Узнай Денни, что у кого-либо из ее друзей с рынка, будь то итальянец, югослав или начинающий австралийский фермер, случились неприятности, тут же поспешила бы на подмогу. Среди ее знакомых числились члены парламента, городского совета и ребята из полицейского управления. Доктора, юристы, адвокаты и даже дантисты тоже входили в этот список. Она постоянно кому-то в чем-то помогала и непременно доводила дело до победного конца, а если кого-то притесняли, тут же становилась ему другом.

Ее отец как-то сказал: «Денни всегда на стороне побитой собаки».

За время своей недолгой журналистской карьеры Денни научилась тянуть за нужные веревочки. Вооружившись репортерским блокнотом и карандашом, она проникала в любую общественную или частную контору, в которой можно поживиться жареными фактами. Журналистике она предпочла работу на земле, но старые связи поддерживала регулярно и никогда не забывала воспользоваться ими, если кто-то попадал в беду.

Немало черноволосых кареглазых торговцев молились даже на звук ее негодующего голоса.

Каждый понедельник и пятницу Денни отправлялась на рынок. Однако, будучи мастером ведения всяческих дел, она была далека от искусства торговли овощами. Она протискивала свой фургончик по узкому проезду между настилами для аукционной торговли и лотками. С большим апломбом, не обращая ни малейшего внимания на протесты и нужды остальных водителей машин и грузовиков, она пробивала себе дорогу к самому неподходящему для ее товара месту.

Денни выбиралась из фургончика, одетая совершенно неподобающим образом — по крайней мере, не для рынка, а скорее для похода по магазинам, кофе «У Луиджи» и послеобеденного визита к одной из своих сестер. По средам она редко появлялась на базаре. Цены в середине недели были бросовыми, к тому же она не могла себе позволить так часто отлучаться с фермы. В помощниках у нее числились только Макмулленз с женой, а дел было по горло.

В пределах рынков «Метрополитен» Денни каждая собака знала, и она тоже была знакома со всеми. Кто-нибудь обязательно помогал ей разгрузить весьма скромную поклажу, а потом отгонял фургон на стоянку. Денни прекрасно понимала, что эта помощь — простое проявление дружбы и любезности. Именно поэтому девушка и звала своих здешних друзей рыцарями рынка, и именно поэтому в ее отсутствие эти самые рыцари частенько перемывали ей косточки, рассуждая на тему «она немного того или слишком умная?».

Как бы то ни было, они всегда расцветали под ее улыбкой и радостно смеялись в ответ на приветственное «Хей-а!». «Вот это дамочка!» — думали они.

Короче говоря, Денни никогда не торговала овощами, фруктами, цветами и яйцами самостоятельно. Обязательно находился кто-то, делавший это за нее.

В тот самый понедельник, когда Джек Смит должен был появиться на пороге Денни, она, как обычно, приехала на рынок и, как обычно, пила с Беном Дарси кофе «У Луиджи». Последнее являлось своего рода ритуалом, а если Денни и влюбилась в Дарси, то явно не готова была признаться в этом даже самой себе. Вся жизнь ее заключалась в ненаглядной ферме, которая находилась довольно далеко от собственности Бена. Денни и в страшном сне не могло привидеться, что она бросит свое сокровище и переедет к Бену, а сам Бен тоже ни для кого ничего бросать не собирался. Они пили вместе кофе по рыночным дням и время от времени проводили вместе воскресенье, стреляя на равнинах или разъезжая верхом по оврагам до сих пор диких и необжитых северных отрогов гор. Летом они иногда купались в запруде на ручье. «Вот и все дела», — говорила Денни, объясняя сложившуюся ситуацию своему подозрительному семейству.

Их совместный поход в кафе «У Луиджи» в тот самый понедельник ничем не отличался бы от всех остальных, если бы Бен не завел разговор про ружье. Пять часов спустя, когда Денни уже подъезжала к своим владениям, она услышала, как это самое ружье громыхнуло на заднем сиденье машины, и только тогда вспомнила о нем.