Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Три аргумента выдвинула Р.Д. Люлина в обоснование своей версии. Первый и главный – уже упоминавшийся рапорт Фельтена, к которому придется вернуться. Второй – якобы в манере исполнения дошедших до нас чертежей ограды есть сходство с какими-то чертежами Егорова. И, наконец, отмечалась близость Невской ограды к ограде Мраморного дворца, построенной, в чем Р.Д. Люлина не сомневалась, по проекту Егорова. Люлина разделила всю коллекцию известных в то время одинннадцати проектных чертежей Невской ограды на две неравные части: девять принадлежат Егорову и две – Фоку. Рука Егорова угадывается якобы по присущей ему манере мягкой отмывки чертежей. Однако нет никаких чертежей Егорова с подобной отмывкой. Стоит ли удивляться, что те же листы А.Е. Ухналев, исходя из внутреннего убеждения, приписал на этот раз Фоку. «В числе исполнителей чертежей ограды, – пишет А.Е. Ухналев, – был только один опытный архитектор – Фок. Листов, надежно атрибуируемых Егорову, в корпусе проектных материалов нет»⁷⁸. Все бы ничего, но, оказывается, нет и чертежей Фока, за исключением неких «планов участков и строений». «А в этих чертежах, честно признается автор, нет ничего такого, что позволило бы оценить графическую манеру архитектора Фока»⁷⁹.

Рассмотрим главный аргумент Р.Д. Люлиной в пользу авторства Егорова. Небольшое отступление: Римма Дмитриевна, старейший сотрудник Государственной инспекции по охране памятников и мой старший товарищ по работе в инспекции, пользовалась большим и заслуженным авторитетом коллег. Исследователь до конца жизни была уверена в своей правоте. Стремясь к максимальной точности, позволим себе обширную цитату из ее статьи 1974 г.: «Сам главный архитектор Конторы строений, – пишет Р.Д. Люлина, имея в виду Фельтена, – в документе 1773 года указывает, что он рассмотрел шесть чертежей ограды Летнего сада с воротами, „учиненные“ Егоровым, и передал их в работу. В том же документе, буквально через две страницы, говорится о передаче кузнечному мастеру Игнатию Денисову двух чертежей за подписью Фельтена для изготовления металлических звеньев ворот ограды. Итак, Фельтен сам называет автора чертежей, „по которым и работу производить должно“»⁸⁰. Р.Д. Люлина, цитируя документ, пропустила начальные слова рапорта Фельтена: «Во исполнение данного мне из оной Канторы указа…».

В документах по строительству Невской ограды имя Фельтена встречается постоянно; по косвенным признакам можно судить о его участии в создании проекта ограды. Но в этом документе прямо говорится, что именно он получил указ о сооружении решетки. Можно ли допустить, что, получив указ, Фельтен перепоручил работу своему помощнику Егорову, своей волей утвердил его проект и сообщил директору Конторы строений Бецкому, что теперь, мол, «работу производить должно». Человек, знающий, как согласуются строительные проекты и понимающий субординацию, вправе усомниться в столь абсурдной ситуации. Когда и в связи с чем появился этот рапорт? Даты на документе нет, но справившись с архивным делом, в котором бумаги подшиты в хронологическом порядке, полагаем, что архитектор подал донесение 21 октября 1773 г., спустя три месяца после того, как 24 июля 1773 г. был заключен контракт на изготовление решетки с Денисовым. Первое условие контракта – работы производить «во всем по апробованным чертежам (с которых копии ему Денисову дать за подписанием и печатью оной канторы)»⁸¹. В ответ на запрос Денисова Контора строений поручила Егорову скопировать проектные чертежи⁸². Фельтен, убедившись в том, что они «учинены исправно», их завизировал. Контора удостоверила подлинность чертежей своей подписью и печатью и переправила их подрядчику. Остается добавить, что, к сожалению, эти чертежи до нас не дошли.