Летний сон в алых тонах

– Если подыщу что-нибудь подходящее. Ведь все безумно дорого. Я же не собираюсь жить у черта на куличках.

Ина согласно кивает.

– А ты?

– То же самое. Пора начинать подыскивать себе работу.

– Да уж, если не учишься, приходится работать. Папа хочет, чтобы я стала юристом, как он. Здорово, ничего не скажешь.

Ина фыркает. Вот уж что точно не подходит Эббе, так это работа юристом. У нее нет нужной ауры. Куда больше она похожа на тех девчонок, что переселяются на Бали и днем берут уроки йоги, а по вечерам занимаются на пляже сексом с серфингистами.

– Так ты здесь сейчас одна? – спрашивает Эбба.

– Да.

– И как, не страшно тебе одной в пустом доме?

Ина пожимает плечами.

– Да нет. Я ведь уже бывала здесь прежде.

Она и сама слышит, насколько неубедительно звучат ее слова. Конечно же, ей страшно оказаться одной в этой старой развалюхе на другом конце острова. Но Ина не может объяснить истинную причину, почему она здесь. Слишком уж сентиментально. И даже, пожалуй, подозрительно.

– А ты слышала, что его отпустили?

Кусок холодного мороженого застревает у Ины в горле. Она во все глаза смотрит на Эббу.

– Что?

– Я говорю, Бенжи освободили.

– Шутишь?

– Вовсе нет. Я слышала от одного из наших одноклассников. Они организовали в мессенджере нечто вроде чат-группы, где обсуждают убийство. Выходит, его отпустили вскоре после ареста. Сейчас он дома, в квартире своих родителей, где сидит, скрываясь ото всех. Так вроде. Никто не верит, что Бенжи виновен – всем известно, какой он добряк. Вряд ли он топит девушек, когда никто не видит.

Ина сглатывает. Бенжи. Что-то он сейчас чувствует? Как ему, наверное, страшно было. Горюет ли он по ней? Ясно, что горюет. Даже несмотря на то, что они вечно ссорились, он все равно оплакивает ее. И будет оплакивать до конца своих дней. Но помимо этих мыслей в душе Ины бурлит злость. Почему он не позвонил? Почему не отправил ей даже сообщения – если он теперь на свободе?

– Но… кого тогда полиция считает преступником?

– Не знаю. Явно кого-то другого. У тебя есть идеи?

Сладкая белая капля срывается с края вафельного стаканчика и приземляется на руку Ине. Холодно и неприятно. Пульс Ины учащается.

– Нет. А у тебя?

Эбба качает головой, и на какое-то время девушки замолкают. В тишине за их спинами раздается хруст гальки, и они оборачиваются, чтобы посмотреть, кто там проходит мимо. Еще одна семья отдыхающих. Их небольшая яхта пришвартована рядом с яхтой Эббы. Девушка машет им рукой в знак приветствия.

– Слушай, Эбба…

– Да?

– А тебе не кажется странным, что это случилось прямо накануне праздника летнего солнцестояния?

Эбба сначала молчит. Потом делает глубокий вдох.

– Кажется. Это первое, о чем я подумала.

– Но ты же не думаешь, что…

Ина замолкает. Эбба морщит лоб.

– В смысле? Что это может быть…

Кажется, она даже не в силах закончить фразу. Вид у нее становится неуверенный. Глаза так и бегают. Таких, как Эбба, редко можно увидеть растерянными, но если это происходит, то только держись. Гром гремит, земля трясется. Однако она быстро приходит в себя, и ее взгляд обретает прежнюю твердость. Она откашливается.

– Возьми себя в руки, Ина. Это сделал кто-то другой.

– Но кто?

– Кандидатов много. И пусть не все, но наверняка многие могли желать Карро смерти. Мы обе знаем, что она могла быть настоящей…

Она обрывает себя на полуслове. Нельзя называть шлюхой убитую девушку. И даже Эбба это понимает.

* * *

Дорога домой вверх по склону тяжелая и изматывающая. Ноги болят. Ина купила себе слишком тесную обувь. Как обычно. Вот дура. Словно боится признать, что у нее уже не тридцать восьмой размер, а скорее сороковой. Красная кровь на белых «Конверсах» – сомнительный вызов моде.

Как странно встретиться с Эббой. Но в то же время приятно. Словно напоминание о том, что она тут не одна, со своими тревогами, страхами и бессонными ночами. Напоминание о том, что когда-то они были дружной компанией. Единым целым. Соучастницами.

Может, им удастся снова стать близкими подругами? Ина скучает по Эббе. Скучает по ее абсурдному чувству юмора, ее смелости, уютной квартире ее семьи на Банергатан и мясному соусу, который готовит ее мама. Скучает по тем временам, когда она, Ина, была частью всего этого.

Добравшись до конца усыпанной галькой дороги, она начинает свое восхождение по длинной лестнице, которая ведет к дому ее семьи. После лестницы останется пройти через еловый лес, и как только услышишь шум прибоя, значит, дом уже близко. Но сейчас Ина ничего не слышит. Балтийское море этим вечером совершенно спокойно.

Она оставляет лес позади и перепрыгивает через широкие ямы в расселинах скал, которые ночной ливень превратил в маленькие озерца. В вечернем свете вырисовывается зловещий силуэт ветхой виллы. Бог ты мой, она и в самом деле выглядит как дом с привидениями.

Ина огибает дом и, оказавшись спиной к морю, поднимается по ступенькам крыльца. Достает позвякивающую связку ключей, вставляет ключ в замок и…