Летний сон в алых тонах

Я перевожу взгляд на Адама. Он смотрит в окно, на сидящих на террасе людей. Я в задумчивости чешу подбородок. В первый раз за вечер мы оказались с ним одни за столиком, и я чувствую, что уже начинаю нервничать. Черт, я же только что решила покончить с этим. Но вино уже бурлит в моих венах и толкает меня задать следующий вопрос:

– А скажи, Адам, чем ты занимаешься, когда не расследуешь преступления? Рози рассказала, что ты не один живешь.

Наши взгляды пересекаются. Черт.

– Ясно, – откликается Адам. – Значит, мама рассказала тебе о Сабине?

Я киваю.

– Ага. Точнее, просто упомянула о ней.

Сама не знаю, зачем я задала этот вопрос. Может быть, в надежде, что он сейчас скажет: А, нет, мы только что расстались или Уже нет, на прошлой неделе она насмерть разбилась на машине. Но Адам ничего не говорит. Только поджимает губы и кивает.

– И… как долго вы…

– СИЛЛА!

Мы с Адамом одновременно вздрагиваем и оборачиваемся. У стены возле барной стойки стоит Рози и машет мне рукой. Извинившись перед Адамом, я поднимаюсь со стула, чувствуя, что после всего выпитого «Примитиво» мое чувство равновесия пребывает не в самой лучшей форме. После чего направляюсь к Рози.

– Смотри сюда, – говорит она, показывая на стену.

– Ты уже успела посетить дамскую комнату?

– Еще бы, я знаешь, как быстро писаю. Гляди.

Я рассматриваю стену. Со столика было трудно разобрать, чем ее оклеили, но теперь-то я вижу. Люди. Сотни снимков людей. Должно быть, посетители ресторанчика.

– Красивая стена, и что?

Из-за барной стойки выныривает официантка из Лидингё.

– Это наши посетители за двадцать лет. С 1997 года, когда ресторанчик только открылся. Пол ужасно гордится этой стеной. Хотите, я вас тоже щелкну на память?

Из ящика позади нее появился старый черный «Полароид», и прежде чем мы с Рози успели отвернуться, официантка нас щелкнула. Нам в глаза блеснула вспышка, и спустя несколько секунд на барной стойке уже лежал небольшой напечатанный снимок. Уроженка Лидингё протянула нам ручку.

– Можете написать ваши имена на белой полоске внизу.

После чего официантка продолжила смешивать напитки, а Рози, ухватив меня за плечо, подвела поближе к стене и указала на один из снимков, затерявшийся среди сотен других.

– Смотри, что я увидела, – прошептала она.

Я пригляделась к фотографии, на которую указывал ее палец. На ней были запечатлены четыре девочки. Выглядели они не старше девяти-десяти лет, и на всех были белые платьица. Внизу кто-то подписал: «Праздник летнего солнцестояния 2007. Словно сладкий белый сон».

В центре снимка – блондинка. Ее белокурые волосы такие густые и светлые, словно принадлежат кукле Барби. У меня перехватило дыхание.

– Каролина…

Рози кивнула.

– И взгляни-ка сюда, – сказала она.

И показала на девчушку рядом. Веснушчатая крошка с ярко-рыжими волосами.

– Я ведь их вспомнила, – сказала Рози. – Всю их девчачью компанию. Не имена, а именно саму компанию. Я как раз в то лето сюда переехала. Типичные устричные невесты. Богатые как черти. Они постоянно торчали на причале возле яхт или здесь, у Пола, со своими родителями.

Какое-то время я молча разглядывала снимок. Широкие улыбки, щербинки между передними зубами. Довольная ребятня на летних каникулах.

– Вот она…

Рози показала на крайнюю девочку слева. Та выглядела несколько иначе. Не такой убийственно красивой, не таким белым сном, как остальные.

– Это вот она погибла.

Я пригляделась к снимку повнимательнее. От выпитого вина картинка перед глазами расплывалась.

– Та самая девочка, которая погибла десять лет назад?

– Угу.

– Юсефина?

– Точно.

– Которую убил… Шахтер?

Рози фыркнула.

– Лично я не верю в эту легенду. Но из-за того, что в это дело оказались замешаны дети, полиция держит рот на замке. Ни одна газета не написала о случившемся. Все говорили о произошедшем в Буллхольменских шахтах только как о несчастном случае.

Я кивнула сама себе.

– Ну разве это не странно, что две девочки из одной компании погибают?

– Это чрезвычайно странно, я бы сказала.

– И обе в канун праздника летнего солнцестояния. С разницей в десять лет. Как ты думаешь, Адам это видел?

Рози пожала плечами и вздохнула.

– Он ведь упомянул, что собирается поговорить с этой рыжеволосой девчонкой. Как ее зовут? Ина? Но сейчас полиция, кажется, больше нацелена на папашу Каролины.

Еще раньше днем, когда мы с Рози заметили на похоронах рыжеволосую девушку, Адам, дождавшись окончания погребальной церемонии, подошел к ней поговорить. Вернувшись к нам обратно, он доложил, что ее зовут Ина, что ее родители владеют домом на противоположной стороне острова и что она регулярно с самого детства приезжает сюда летом. Девушка также подтвердила, что знала Каролину, но они уже давно друг с другом не общались. Примерно с подросткового возраста. Адам все записал, и они условились, что в конце недели Ина явится на допрос в полицейский участок Наки.

Я показала на девчонок на снимке.