Летний зной

Утром императорская армия снялась с лагеря. Маршал Войс разослал конные дозоры и сам возглавил авангард. Он осторожничал и вел своих людей неспешно — ждал возвращения разведчиков, высылал новых. До сих пор все шло отлично, Войс считал, что неплохо справляется с маршальскими обязанностями, но чем больше армия углублялась в сантлакские земли, тем неуверенней он себя чувствовал. Рано или поздно предстояла большая битва — ведь когда-то встретится войску Алекиана сантлакское рыцарство. И что тогда? Войсу до сих пор не приходилось командовать в бою более чем двумя сотнями солдат, как он управится в большом деле?

Впрочем, маршал старался держаться уверенно, чтобы подчиненные, глядя на полководца, преисполнились бодрости. Однако большую часть авангарда составляли тильцы, эти рвением не отличались, держались настороже, и Войс ждал от них любой пакости. Основные силы, двигавшиеся вслед за авангардом, возглавляли лучшие воины — ванетские дворяне, далее Алекиан со свитой, потом сброд — присланные графами кавалеристы, местные волонтеры, еще один отряд тильцев, дальше — обоз и арьергард, составленный из ванетских латников. О том, насколько тильцам доверяли, говорил тот факт, что их разделили надвое, и герцогу Тегвину, который следовал за императором, оставили меньшую часть вассалов.

Однако пока до битвы не дошло, армия выглядела достаточно пристойно. Воины привыкли подчиняться приказам, исходящим от сэра Войса, и запомнили собственные места в походной колонне.

Впереди показался замок. Разведчики объехали его кругом и сочли, кто укрепление брошено, во всяком случае, ворота были выломаны, и никакого движения не заметно. Сейчас пришло время проверить тщательней. Войс отправил в руины тильского дворянина, тот ускакал, хотя и скорчил такую мину, будто ему предложили нечто непристойное. Тильцы исполняли приказы более или менее исправно, только всякий раз не забывали подчеркивать собственное недовольство. Пока обследовали замок, Войс отправил гонца к колонне основных сил — пусть остановятся. Маршал устраивал такие заминки при любой возможности, он не хотел спешить.

Возвратилась разведка — тильский рыцарь доложил, что замок брошен не меньше года назад. Еще одна жертва вечных сантлакских междоусобиц. Войс снова двинул авангард на юго-запад, отослав еще одно сообщение императору: дескать, замок пуст, наполовину разрушен, и маршал не счел нужным оставлять в развалинах гарнизон.

Когда гонец доставил сообщение императору, Алекиан кивком отпустил вестника, и бросил, глядя перед собой и не обращаясь ни к кому конкретно:

— Этот край всегда страдал от разбойных набегов. Мы положим конец беззаконию.

Коклос, который как обычно следовал за его величеством, не преминул вставить:

— Наш маршал не торопится. Если устраивать остановки у каждого замка, разрушенного сантлакскими разбойниками, мы не доберемся и до зимы в этот, как его… Вейвер! А знаешь, братец, почему маршал так нетороплив? Он боится встречи с армией из Энгры, вот почему. Так что все он будет делать медленно, неторопливо и основательно, всякий шаг будет обдумывать подолгу, лишь бы как можно дольше не вступать в битву. Ему, видишь ли, нравится быть маршалом, а после битвы он рискует лишиться маршальского звания, и головы вдобавок.

— Мы довольны, что не ошиблись с этим назначением, — равнодушно промолвил Алекиан. — Осторожный военачальник, это именно то, что нам нужно в нынешнем походе.

— Конечно, конечно, как скажешь, — закивал карлик, — ты по-своему прав, братец! Ибо рискуешь больше маршала! Он лишится головы и жезла, а ты — головы и короны.

— Перестань, Коклос, ты переходишь границы.

— Ах, да, перехожу. Я просто хочу, чтобы ты отпустил меня из свиты, в обозе меня ждет уютный фургон, и я отбил задницу о седло.

— Потерпи, верный Коклос, — Алекиан изволил оглянуться, и по его губам скользнула тень улыбки, — думаю, завтра мы доберемся к Вейверу, там будет отдых, а ты подлечишь то место, что пострадало в походе. Пока оставайся с нами.

— Иногда он становится совсем как человек, — прошипел Коклос, но теперь совсем тихо, чтоб не услышал ни Алекиан, ни кто из свиты, — но меня-то не проведешь. Я вижу, чем он стал. Ничего, братец, я надеюсь, ждать в самом деле осталось недолго.

* * *