Лето 1977. Книга 1

Записали несколько ударов, а затем прослушали, что получилось.

Я был потрясён. Звук получался, как в электронных барабанах девяностых годов.

– То, что нужно! – обрадованно прокомментировал я не понимающей публике.

– Гм… Какой-то странный звук, зачем он тебе? – поинтересовался Иннокентий.

– Для композиций, где пою я, нужен именно такой – электронный звук, – резюмировал главнокомандующий. – Ребята, нужно срочно, найти ещё пару советских микрофонов! Какие будут предложения?

Стали лазить и искать. В результате, ревизии, нашли в шкафу ещё один работающий экземпляр. Засунули его в бочку. Попробовали записать.

Вообще – идеал. Точь-в-точь – девяностые!

– Так, остался найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, – констатировал я.

Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука, очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация – это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.

Ну если нет. То нет, что сделаешь?.. Поэтому, для «демо» – демонстрационной записи, вполне сойдет и так.

Установили два немецких микрофона, которые также снимали общий звук с барабанной установки. Все эти микрофоны были присоединены к пульту и уже с микшерного пульта, звук через провод шёл на магнитофон.

Я сел за установку и сыграл. Прослушали. Подкорректировали. Затем записали общую партию барабанов, методом «тыка», отодвигая микрофоны и регулируя ручки громкости и тембра. Добились более-менее нормального звучания.

В принципе для записи нужен был бы метроном, звук которого пускался бы в наушники, как ориентир темпа. Метроном – прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами. Но так как тут не было ни метронома, ни наушников, я посчитал что смогу нормально сыграть и так.

*****

Через четыре часа, мы записали все партии ударных, бас гитары, и клавиш, для всех семи композиций. Две для Юли, две для Антона и три для меня – любимого.

Осталось подождать, когда придут ребята и записать гитары, гармонь и вокал.

С другой стороны, чего их ждать? Сыграть на гитаре я и сам могу…

Подумал и отверг эту продуктивную идею.

Нет, нельзя! Нужно, чтобы весь коллектив участвовал в записи. Они должны прочувствовать, что «это» сделали именно они. Запись – их детище. Тогда им и будет хотеться чаще попадать на репетиции, стремясь на студию в любое свободное время. Будет хотеться записывать ещё и ещё, чтобы показать запись родителям, друзьям, знакомым… И как-нибудь за застольем, небрежно, между делом сказать:

«Смотрите – это я! Смотрите, с кем вы сидите за столом! Это всё придумал и записал я! Естественно, мне, совсем немного, помогали и другие ребята, которым я объяснил, как и где играть, но основную роль, играла именно моя «скрипка»! Это уж, вы поверьте, вне всяких сомнений! Конечно, я – великий, но в тоже время простой. И я даже с вами чокаюсь! Вот так, по-простецки, без церемоний! Вот, автограф вам бесплатно напишу! Смотри мир на легенду!..». Медные трубы – мать их!..

Сели за стол, Кеша вновь перемотал плёнку и включил…

– Когда же придут ребята… как же долго ждать, – с грустью сказала, Юля после очередного прослушивания записи и посмотрела на меня.

– Кеша, выключи магнитофон, а то надоест быстро, – проговорил я, глядя как тот жмёт кнопку – «Воспроизвести».

– Не, не надоест, – ответил басист, но катушечник выключил. Повисла тишина, в которой традиционно все смотрели на меня. Посидели так минут пять…

*****

– Ладно… Раз делать нечего, а время есть, то давайте попробуем полностью, записать песенку «Юлия», – решился руководитель ансамбля. Нужно сказать мне и самому было интересно, как будет звучать конечный продукт. – Значит так, смотрите…

Я отдал гитару Антона и Иннокентию. А сам взял гитару Дмитрия.

– Играй просто аккордами– «брынь, брынь». Я же буду «всё это дело» обыгрывать. Твоя партия вот такая, – я показал, он записал.

– Юля, включай фонограмму, Сева ты за клавиши, через десять минут скомандовал командир.

Мы подключили для записи второй магнитофон и записывали на него. Методом «тыка», проб и ошибок, регулируя громкости и частоты, через час «труженики» добились более-менее нормального звучания и сразу же это всё записали.

Осталось дело за малым – спеть певице. А певица начала тупить.

«Она не может.» «Ей нужно подготовиться.» «Она стесняется.» «Давайте, не сегодня.» «Мне нужно порепетировать.», и так далее и тому подобное. Голос её дрожал, а сама она побелела – её собирались отвезти на голгофу и съесть!..

Я не был готов к такому и немного растерялся. Как же так? Они же, вроде, как на концерте выступали, да и на свадьбе. В голове крутился вариант пойти купить немного вина и напоить красавицу, что я и озвучил Юле. Но та сказала, что вино не любит, и уж тем более водку, потому что они горькие. А любит она лимонад или чай с пирожными, потому что она сладкие.

– Мы с мамой, любим пить чай на кухне, – добавила в конце тирады она, а я ладонью долбанул себе по лбу и сел на стул.