Лето 1977

Игры и Престолы
Много серий и сезонов
Персонажей тоже много
Многих я уже не вспомню, но…
Сиськи и драконы навсегда!
Карлик, там есть карлик! Там есть карлик! Там есть карлик! Там есть…

Девки, непотребства, Песня Льда…

Старки умирают, постоянно умирают, но
Сиськи и драконы навсегда!
Джоффри — непоседа, извращенец, всё по Фрейду, а…

Шубы и рыжухи, холода…

Племя одичалых за стеною точно знает, что…
Сиськи и драконы навсегда!
Ходор, Ходор-Ходор, Ходор-Ходор, Ходор-Ходор, Ходор

Зомби, войны, нагота

Евнухи, измены и бастарды повсеместно, но…
Я люблю, этот сериал
Ведь в нём есть Джон Сноу

Милый обаяшка, ненаглядный кучеряшка, и…

Мог я книги давно прочитать
Но я не прочел
Ставки, делай ставки, делай ставки, делай ставки…[26]

Я пел, мне было клёво. Народ же ох***ал, проникшись необычностью композиции и драконами…

— Про что, эта песня Саша? А то я что-то не поняла, — прокашлявшись спросила Юля, когда отошла я закончил музицировать, а она отошла от шока.

— Как про что? Я что, на английском её спел что ли? — удивился великий певец и протёр ладонью лицо. — Про драконов и сиськи, конечно.

— Фи, Саша… Нельзя так говорить. Это не культурно, — отчитала меня красавица.

— Что, не культурно? Говорить сиськи не культурно?

— Да! Нужно говорить — грудь.

— Понял. Исправлюсь! Значит будет теперь петься так… — пытался сообразить великий поэт, что же будет. — Грудь и драконы навсегда, а шубы и рыжухи холода?!

Юля застеснялась и покраснела, а Дмитрий заржал как конь…

— Александр, а что за строчка в конце песни — «Делай, делай ставки на спорт»? — задал логичный вопрос до этого молчащий Сева, а я закашлялся…

— Э-э… Я, что и такое спел? Хм… Э-э… Ну это так, экспромт… в общем то, так сказать, в принципе, да… а вообще — остальное неважно. Ну что Сева, «go»? — слез я со скользкой онлайн темы и спросил у застывшего клавишника. Сева, до этого вновь изучавший потолок, посмотрел на Антона.

— Езжайте. Тогда и Юлю с собой возьмите. Мы ещё посидим пол часика, уберёмся и тоже по домам. Александр! Я тебе позвоню… Мы всё обсудим с ребятами. А завтра уже соберёмся, ещё раз переговорим и всё решим, — сказал Антон.

— И помните — зима близко! — заорав, напомнил всем «Джон Сноу», пожал руки и зигзагами пошёл на свежий воздух.

* * *

Сначала мы завезли Юлю. Она жила рядом со станцией метро Рижская. Попрощавшись, хохотушка Юля, хохотавшая всю дорогу над моими шутками-прибаутками, сказала «до скорой встречи» и побежала вприпрыжку к подъезду. Странная девушка, то плачет, то смеется, но добрая и симпатичная, к тому же очень сильно напоминает ту, мою Люсю. «Эхэхэх…»

— Александр, хотел задать тебе один вопрос, — произнёс молчавший всю дорогу Сева, когда мы подъехали к моему дому и я уже собирался выходить.

— Ну…

Тот помолчал и «горячо» начал…

— Как у тебя это получается? Ведь это нонсенс, ничего подобного в жизни не бывает! Я учусь в музыкальном училище уже третий год. До поступления в «Гнесинку» я всю жизнь занимался музыкой. У меня все родители профессиональные музыканты. Я ничего подобного не видел и не слышал никогда! По сравнению с тобой все лучшие барабанщики мира ничего не стоят, все гитаристы тоже! Так как ты не играет никто, и быть может никогда уже не сможет сыграть. Jimi Hendrix, которого до сегодняшнего дня я считал величайшим гением, просто бледная моль по сравнению с твоим талантом! Те стихи, что ты сочиняешь, есть величайшее стихотворения, которые можно смело ставить в ряд с Пушкиным и Маяковским…

«Оо… даже Маяковским?! Что-то загнался ты друг Савелий, дифирамбы мне петь. Ну, а насчёт стихов, тебе повезло, что я не успел спеть какую-нибудь хрень типа „Рамамба хара мамба рум“, ну или про какого-нибудь „Тутанхамона“ и про волосы, которые нельзя вставить назад. Да и вообще, 90 % песен двухтысячных годов смысла не имеют, а если имеют, то он — смысл, появляется лишь, сожрав килограмм какого-нибудь мельдония… да и то, вряд ли».

— Ну, а последняя песня, — продолжал Савелий, — это вообще, просто шедевр! Это очень, очень слабо сказано!.. Я комсомолец и мне трудно произнести следующие слова, но я просто не могу их не сказать. Точнее мне нужно задать тебе вопрос, — он закрыл глаза, посидел несколько секунд, затем открыл их и посмотрев на меня с грустью и робостью в голосе произнёс:

— Скажи Александр… ты — Бог?

Нда… Ничего себе, человека прибило. То-то, он всё время в потолок посматривал…