Лето больших надежд

— Вы с Максом только начинаете путешествие. Хотела бы я разделить с вами боль и смущение, которое вы чувствуете, но развод — такое дело… У каждой семьи свой путь, и нет общих правил. Одно я тебе обещаю, даже если это тебя удивит. Хорошее. Твои родители приобретают второй шанс найти свое счастье, и это не так плохо. — Оливия опустила руку, погладив Дэзи по колену. — Я только надеюсь, что тебе и Максу не потребуется так много времени, как мне, чтобы привыкнуть ко всем этим переменам.

— Я всегда, всегда буду это ненавидеть, и я знаю, что Макс тоже будет.

— Достаточно честно. Но, Дэзи, не пытайся винить себя. Не вини никого. В этом просто нет смысла. Сегодня ты чувствуешь себя ужасно, и так же чувствует себя Макс, но у вас здесь появились новые возможности, новая попытка взглянуть на вашу семью и вашу жизнь. Новая возможность быть счастливыми. У вас есть мама и папа, которые любят вас. Это больше, чем имеет большинство детей. И поверь мне, это все, в чем вы нуждаетесь.

27.

Оставаясь занятым на работе в последующие несколько дней, Коннор то и дело делал паузу, чтобы сдержать глубокий вздох и напомнить себе, что он в порядке. Он не позволил себе перейти границу в ту ночь, когда они с Оливией были в трейлере. Он остановился прежде, чем они достигли точки, от которой не было возврата.

Однако они были очень близки к ней. Это было точно. Если бы он позволил себе целоваться еще секундой дольше, он стал бы изгоем. Совершенным изгоем. Не то чтобы он не хотел держать ее в объятиях. Совершенно наоборот. Он хотел держать ее в объятиях вечно. Но, учитывая ее состояние в тот вечер, этого нельзя было допустить. Оливия, вероятно, думала то же самое теперь, когда жар схлынул. Она в эти дни была разумной, опытной. Она заслужила это. Она прекрасно знала, как и он, что нельзя воспользоваться чьим-то эмоциональным состоянием.

Он самозабвенно работал над зимним помещением, забравшись в деревянные перекрытия, окружающие дом, который когда-то был резиденцией основателей лагеря. По мнению Оливии и Дэйр, это было самое важное обновление, которое они производили, потому что в этом доме должны были остановиться их бабушка с дедушкой. Прибыла команда новых водопроводчиков и электриков, и все нововведения должны были начаться сегодня.

Когда он наконец начал надеяться, что не проведет день в размышлениях об Оливии, она появилась на дорожке. Она несла в руках большой деревянный ящик, и за ней трусил Баркис. Один вид ее заставил его тело напрячься. Она была такой чистой и свежей, как цветок. Ее лицо было загадочным, ее светлые волосы сияли. Она была одета для работы в джинсы и топ, но, о черт, Лолли в топе. Теперь его ремень исполнял новую функцию. — он скрывал его реакцию.

— Привет, — сказал он, надеясь, что его голос звучит равнодушно.

Должно быть, что-то было в его взгляде, потому что она остановилась и поставила ящик на перила крыльца.

— В чем дело?

— Ни в чем. — Он вытащил рулетку и отчаянно соображал, что бы ему измерить. Дверной косяк? Расстояние между ним и Лолли? Размер эрекции, глубину желания?

— Ты смотришь на меня, — подчеркнула она.

— Прости, мне нравится твой наряд. Ты выглядишь словно…

Черт, он не имел представления, что сказать.

— Как кто?

— Как будто у тебя собственное шоу. — Он сделал паузу. — Это комплимент.

Если она смотрит телевизор, она знает это точно. Женщины в этих шоу всегда хорошо причесаны и затянуты в тугие джинсы и узкие рубашки, которые показывают немного кожи.

— О, — сказала она. — Полагаю, мне следует сказать тебе спасибо.

Когда она наклонилась, чтобы поставить ящик, узкий топ задрался на пару дюймов, и вот когда он это увидел. На ее спине, как раз у пояса джинсов.

У нее была татуировка. У Лолли Беллами была татуировка. Это был его любимый сюжет: крохотная бабочка в его любимом месте — на пояснице, как раз там, где были его руки, когда он танцевал с ней. Именно там, где ему хотелось каждую минуту прикоснуться к ней, может быть, даже поцеловать. Точно поцеловать ее туда.

Татуировка. Коннор был в беде. Если бы он знал о ней прошлой ночью, он бы затащил ее в трейлер и, вероятно, приковал бы к кровати.

— Ты уверен, что ты в порядке? — Она выпрямилась, сунула руки в задние карманы и отбросила с глаз прядь волос.

Он гадал, понимают ли женщины, что определенная поза заставляет их груди напрячься. Она должна была знать. И тогда она делала это специально.

— Я уверен. — Он прокашлялся. Он слышал звук двигателя на расстоянии, который приближался. Команда рабочих скоро будет здесь. — Послушай, Лолли. Об этом вечере…

Она подняла руку, чтобы прервать его:

— Нам нет нужды говорить об этом.

Ну хорошо. Это кое-что. Обычно женщины любили обсудить каждую секунду свидания, словно они детективы. Однако Оливия, казалось, изо всех сил старалась уйти от этой темы.

— Отлично, — сказал он. — Я просто хотел убедиться, что ты знаешь, почему мы… почему я…

— Я знаю. Поверь мне, я понимаю.