Лето больших надежд

— Есть масса вещей, которые я должен сделать, — сказал он. — Мне нужно кое-что проверить, затем приехать в Авалон, чтобы встретиться с ней и подтвердить тот факт, что я — ее биологический отец, выяснить, знает ли она обо мне. Выяснить, где Маришка. Что, если Дженни вырастил мужчина, которого она считала своим отцом?

— Из того, что я узнала, похоже, что ее растили бабушка с дедушкой.

— Может быть, и так, но она может считать отцом кого-то другого. Что будет с семьей, если я просто появлюсь и заявлю на нее свои права? Я хочу поступить правильно, но не хочу причинять боль еще и этим людям.

Оливия кивнула:

— Почему я чувствую, что мне нужно выпить?

Он встал и подошел к бару.

24.

— Мой отец будет болью в моей заднице по поводу всего этого, — пробормотала Дэзи Джулиану.

Они двое проводили утро, сгребая гальку на главную дорожку, ведущую от павильона к доку. Когда гости приедут на праздник, для них будет готова новенькая пешеходная дорожка. Она гадала, оценит ли кто-нибудь, что Джулиан притащил как минимум двенадцать тачек гальки, пока она разгребала ее по намеченному плану. Они работали быстро, наметив закончить до обеда.

— Может быть, он удивит тебя, — предположил Джулиан, бросая лопату и рабочие рукавицы в тачку. Он сделал большой глоток из бутылки с водой.

Его футболка промокла от пота, и рабочие шорты прилипли к бедрам, в карманах было бог знает что. Всякая мужская ерунда. Когда парни выглядят неряшливыми от тяжелой работы, их это только украшает. А вот девушек нет. А Дэзи сейчас была потная и грязная.

— Боже, — сказала она. — Мне уже почти семнадцать. Я не могу дождаться, когда наконец смогу не спрашивать разрешения делать все, что хочу. — Она поймала взгляд Джулиана, который завинчивал крышкой бутылку с водой. — О, черт. Прости, Джулиан. — Она не знала, что еще сказать.

— За что ты просишь прощения? — Его глаза подозрительно сузились. У него были красивые глаза, цвета оливы, которые замечательно контрастировали с кремово-коричневой кожей.

— Что я жалуюсь тебе на своего отца. Оливия рассказала мне, что случилось с твоим папой, и… боже, мне в самом деле жаль.

Он кивнул, его лицо было невозмутимо.

— Не тревожься об этом. Если бы мой старик был жив, я бы тоже на него жаловался.

Она стащила рабочие рукавицы и бросила их в тачку.

— Ты слишком хорош, чтобы быть настоящим, ты знаешь об этом?

Он рассмеялся:

— Точно могу сказать, что никто никогда не говорил обо мне такого.

— Тогда никто не видел тебя таким, каким вижу я, — сказала она, вытирая руки о джинсы. Она испытывала острое желание прикоснуться к нему, может быть, взять его за руку или что-то вроде того, но она этого не сделала. Они с Джулианом были в хороших отношениях — просто друзья, без безумия влюбленности, и она не хотела это усложнять. — Так что в любом случае, если тебе когда-нибудь захочется поговорить об этом — или о чем угодно, — я хороший слушатель.

— Это правда, — согласился он. — Так и есть.

— Почему я слышу удивление в твоем голосе, когда ты это говоришь?

Он рассмеялся снова:

— Ну, посмотри на себя.

Она знала, о чем он говорит. Большинство людей, глядя на нее, видели блондинистые волосы и большие сиськи — девушку, которая любит вечеринки. Очень немногие беспокоили себя тем, чтобы заглянуть поглубже. Она положила лопату для гравия и остальные инструменты в тачку, и он толкнул ее вдоль новой дорожки. Гравий хрустел под ногами, принося им обоим чувство удовлетворения от проделанной работы.

— Ты уверен, что хочешь туда поступить? — спросила она, когда они убрали все в сарай.

— Что за черт. О чем ты говоришь, конечно!

Она изучала его, он весь был так хорош, словно сошел с рекламных плакатов мужской моды, худощавый, с роскошными волосами. Он был потрясающим, точно.

В других обстоятельствах она могла бы позволить себе влюбиться в него, но не теперь. Не тогда, когда ее семья разлетелась на части. Сейчас она могла только дружить с ним, а парень по разным причинам мог и того меньше.

— Ну хорошо, — сказала она, — пойдем спросим моего папу.

Они нашли его и Макса за работой, — они копали и сажали маленький садик между двумя самыми большими хижинами.

— Папа, — позвала она. — Эй, папа. Мистер Дэвис берет нас в Кингстон, чтобы… Эй, ребята, что вы делаете?

Грег выпрямился, стащил свою бейсболку и отер пот со лба. Он жестом показал на свежевскопанную землю:

— Сажаем мемориальный сад.

Дэзи посмотрела на него, затем на Макса. Ее брат блестящим образом подражал отцу, стянув с головы собственную кепку, и вытирал лоб.

— Мемориальный чего? — спросила она.

— Буллвинкля, — скорбно кивнул Макс, — и Йоги. И всех их друзей.

— Трофейные головы, — объяснил папа.

Дэзи испытала приступ веселья.

— Вы хороните трофейные головы. Те самые, которые были в главном холле.

— Да. И мы сажаем в память о них фотинию и шалфей, — радостно сообщил Макс.

— Головы из-под них вылезают, — посетовал отец.

— Привет, вот и я, — сказал Джулиан, протягивая Максу свою пятерню.