Лето. Деревня. Любовь (СИ)

Маша вышла к столу такая разнеженная, такая расслабленная, с отпечатком подушки на щеке, что Макарову отчего-то очень остро захотелось встряхнуть, взбодрить, подразнить ее. Ляпнуть ей что-нибудь такое, чтобы она подпрыгнула от неожиданности, чтобы широко распахнула свои глаза и покосилась на него с опаской или негодованием. Но при мальчишке не рискнул это сделать. Решил, что побесит Марьванну чуть позже.

Лучик начал рассказывать маме про своих новых друзей. Она слушала внимательно, но время от времени кидала быстрые взгляды на Юрия. Он терпеливо ждал, когда же она заговорит с ним о том, что ее волнует.

Наконец, Маша встала из-за стола.

— Юрий Владимирович, я хочу до клуба дойти, Принцессу встретить. Прогуляетесь со мной немножко? А то на улице темно. Сейчас только свою сумку возьму.

Они вышли во двор и медленно пошли по дорожке вдоль забора. По мере того, как их глаза привыкали к темноте, на черном небе проступали бриллианты звезд. Юрий достал сигарету и закурил. Со смущением понял, что слегка нервничает, оставшись с Машей наедине. Хотя примерно представлял, о чем она с ним хочет поговорить. Для себя решил, что хорошенько над ней поиздевается, прежде чем согласится оставить их у себя в доме. Прежде всего из-за Лучика и из-за Ваньки. Мужская половина семейства Малинкиных нравилась ему гораздо больше, чем женская. Но Маша опять его удивила, заговорив совсем не о том, о чем он думал.

— Мы тут у вас на участке немного ягод собрали, товарищ майор. Они поспевать начинают. Крыжовник, малина и смородина. Вишня еще пока зеленая, но недели через две-три ее тоже будет навалом. Если вы разрешите, мы бы собрали их для вас. Можно заморозить, а зимой есть. Или варенье наварить. Вы любите варенье?

— Не нужно ничего варить и морозить, собирай с детьми и ешь, — нахмурился Юрий. — Дом выставлен на продажу, зимой, вполне вероятно, здесь будут жить чужие люди. И я не люблю варенье.

— Можно сварить не на зиму, а чтобы сейчас есть, — Маша улыбнулась. — А варенье очень вкусно с чаем и с оладушками. Я могу и для Люси и ее деток наварить.

— Обойдутся. Ты меня про варенье хотела спросить? Грибы я тебе тоже разрешаю собирать, если что.

Она задумчиво глянула на него.

— Я подумала, наверное, мы попытаемся другой дом найти. Я же вижу, что мы вас напрягаем. Все-таки вы не планировали пускать квартирантов, тем более у меня семья немаленькая. Просто у меня сейчас денег не хватит новый дом снять. Я еще отпускные не получила, в конце недели должны деньги на карточку прийти. Можно мы у вас задержимся на несколько дней? А еще я бы хотела отдать вам деньги за продукты и за ремонт машины. Вы на нас потратились. Вы мне только сумму скажите, ладно? И ягоды…

— Что — ягоды? — ледяным тоном спросил он у нее.

— Ну, я могла бы вам тоже за них заплатить…

И вот тут Юрий взбесился по-настоящему. Даже не успев толком осознать, на что у него полыхнуло в этот раз.

Нет, он, конечно, хотел дать понять Маше, что их присутствие в его доме ему не нравится. Но в ее изложении вся ситуация и лично он сам стали выглядеть настолько гадко, что Юрий просто не смог сдержаться.

Остановился, со злостью швырнул окурок себе под ноги.

— Что ж ты за человек такой, Марьванна? Все деньгами меряешь? Думаешь, я с тебя деньги буду брать за помощь и за ягоды? Считать, сколько литров молока твои дети выпили? Тебя моя сестра на бабки кинула, и ты решила, я с нее пример буду брать? Я тебе хоть слово сейчас сказал, что ты должна уехать? Или детей твоих обидел? Или что неприятное тебе сказал, что ты мне деньгами начала тыкать? Ну и стервь же ты, хоть и училка, и стихами разговаривать умеешь! И попробуй только тронь окурок, я тебе его за шкирку засуну!

Повисло молчание. Маша стояла, смотрела на него, закусив губу, и пыталась сдержать улыбку.

— Чего лыбишься-то, Маша с Уралмаша? — схамил он, потихоньку приходя в себя. Волна злости схлынула так же внезапно, как и нахлынула. — Придумываешь, каким стихом меня сейчас морально добить?

Она покачала головой. Потом миролюбиво сказала:

— Тамара Ильинична из пятнадцатого дома мне пообещала старые качели подвесные отдать. Мне бы их повесить на участке в тенечке для Ванечки. Вы не могли бы помочь? А то я боюсь, что что-то не так сделаю. И гамак я у вас в сарае видела. Можно его тоже достать?

— Ты же собралась другой дом искать, — сердито рыкнул на нее Юрий, впрочем, уже не так громко.

— Я подумала, может, мы все-таки останемся, раз уж у нас такой добрый и великодушный хозяин, — серьезно сказала Маша. — Нам с вами очень повезло.

— Опять издеваешься, Марьванна?

Приступ бешенства закончился, и он с изумлением понял, что Маша не убежала от него, сверкая пятками, а стоит рядом и даже улыбается. И нисколько не боится, судя по голосу. А ведь он нередко сам себя побаивался в такие моменты. А уж как подозреваемые боялись его на допросах!

— Нет, я серьезно, — она уже открыто улыбалась во весь рот. И продолжила нараспев:

— Добрых людей, как всегда, не хватает,

Добрых людей, как всегда, дефицит.

Добрых людей не всегда понимают,

Сердце у добрых сильнее болит.

Добрые — щедро больным помогают,