Лето. Деревня. Любовь (СИ)

Лучик знал, что он приемный сын, Маша от него ничего не скрывала.

После обеда Юрий уезжал вместе с детьми в Саранск, чтобы навестить Машу и Ваню. Часы посещения были с четырех до семи, но они приезжали к трем, и их пропускали. Зина и Лука облепляли маму, играли с Ванечкой, и у Юрия даже не было возможности остаться с Машей наедине. Он молча сидел у окна и смотрел, как Маша общается с детьми. Она стеснялась часто смотреть в его сторону, зато он совершенно не стеснялся. Любовался ее улыбкой, ее неторопливыми движениями, слушал ее мягкий, милый голос. И много думал о том, что же ему делать дальше. Нужно было принимать какое-то решение.

По ночам, когда дети спали, Юрий и Маша часами разговаривали по телефону. Такой формат общения неожиданно позволил им раскрыться, быть более откровенными друг с другом. Маша без смущения и относительно спокойно рассказывала ему про свое прошлое. Юрий слушал, понимая, что ей обязательно нужно выговориться за те десять лет, что она была одинока.

— Мне поставили диагноз в двадцать лет. Поликистоз яичников. Неправильно работают женские гормоны. Врачи сами до сих пор не знают, наследственное это заболевание или приобретенное. У меня с детства был лишний вес. В школе меня дразнили, в институте не замечали. А я росла очень романтической девушкой, читала стихи и мечтала о большой и чистой любви. Что ты смеешься?

— Смеюсь, что за пятнадцать лет ты не изменилась и осталась точно такой же. Извини, я тебя перебил, рассказывай дальше.

— После института я пошла работать в школу. Только это была другая школа, не та, в которой я сейчас преподаю. Там я начала встречаться с учителем информатики. Он был на шесть лет меня старше. Взрослый и серьезный. Приезжий. Говорил, что хочет семью и детей. Я ушла от родителей, мы жили на съемной. Я его любила, мы собирались пожениться. И вот тут начались мои хождения по врачам. У меня был нерегулярный цикл, и я никак не могла забеременеть.

— Неужели это такое серьезное заболевание, Маш? Оно же как-то лечится?

— Лечится гормонами, надо долго и вдумчиво подбирать препараты и дозировки. На каждого они оказывают индивидуальное действие. На мне ничто не срабатывало. Мне прописывали один препарат за другим, но я только набирала вес. Вместо восьмидесяти я стала весить сто килограммов. Еще я стала раздражительной и плаксивой. У меня начались затяжные депрессии. Я очень хотела детей. Лечилась почти пять лет, но результата все не было.

Моего сожителя не хватило надолго. Сначала он меня поддерживал, потом охладел, а потом и вовсе начал пренебрегать.

— Он обижал тебя? — Юрий очень старался, чтобы его голос звучал спокойно.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что. Не беси меня. Маш, ты же не собираешься его выгораживать? Он поднимал на тебя руку?

Она долго молчала, прежде чем неохотно ответить.

— Было дело. Обычно это случалось после каких-то светских мероприятий, куда мы ходили вместе. Выпив, дома он становился агрессивным, устраивал скандал, придумывал поводы меня ревновать. Один раз я его застала… — она замолчала. — Он пытался мне соврать. А потом мне же от него и досталось.

— Почему ты не ушла от него после первого раза?

— Потому что мне было стыдно перед родителями. Потому что я думала, что никому не буду нужна. Потому что я была толстой и неуверенной в себе. И не могла родить.

Юрий тяжело вздохнул. Ну ладно, учитель информатики в предыдущей школе, на шесть лет старше — зацепок много. Он его найдет.

— Что дальше?

— А дальше я поняла, что не могу больше над собой издеваться. Мне было двадцать семь, я была физически и душевно больной женщиной. Я сказала своему сожителю, что не хочу больше лечиться, а хочу взять ребенка из детдома. Его такой вариант категорически не устроил. В это время как раз умер мой папа, я уцепилась за этот повод и вернулась домой, к маме. Вот так и закончилась моя неудачная попытка создать семью. Которая длилась целых пять лет.

— А что было потом?

— Я поменяла место работы, перешла в другую школу. Бросила пить все лекарства. Съездила на юг. Села на диету. Закончила школу приемных родителей. Сказала маме, что хочу взять малыша.

Юрий начал смеяться.

— Ты чего?

— Я представил себе реакцию твоей мамы, когда ты сообщила, что хочешь усыновить негритенка. Машенька, ты совершенно безумная девушка, как тебе это в голову пришло?

— Он был такой хорошенький, такой красивый. Ему был почти годик. Его мама, студентка московского вуза, попала под машину и погибла. Ее родители наотрез отказались от черного внука. А папа вернулся к себе на родину еще до рождения Луки. Я подумала: кто его возьмет, если не я? Мама, конечно, поскандалила, но смирилась. Потом она его даже полюбила.

— И ты больше не лечилась? Не пыталась родить?