Лето&Детектив

— Не остановка, но на малой скорости пройдем. Станция, — радушно откликнулась проводница и встала на ступеньки, держа в руке свернутый красный флажок.

— Лучше бы вам тут выпрыгнуть и деру дать, — неожиданно обратился отчим к Ходыженцеву.

Тот окрысился и покраснел:

— С чего бы это?

— Да с того, что с какой стати вы сегодня в поездной душ в шесть ноль пять утра ходили?

— Вам-то какое дело?! Захотел и пошел!

— Правильно. Убийство, как мы установили в ходе осмотра, произошло ориентировочно около пяти тридцати, а в шесть вы вдруг решили воспользоваться единственным на поезд душем. Не знали, что каждого моющегося в спецжурнальчик записывают, когда денежку с него берут? А вы, когда мыться пришли, еще так глупо врать стали. Дескать, я из десятого вагона и фамилия моя Квасов. Зачем, спрашивается, лгать, если вы ни при чем?

— Никакой душ ничего не доказывает!

— А капелька крови?

— Какая еще капелька?

— Которую вы после убийства спящему гражданину Черевикину на рубашечку нанесли? Капнули сверху со своей перчаточки — очень правдоподобно.

— Откуда я знаю про его рубашечку? И где он в крови вымазался! При чем здесь я!

— А перчаточки?

— Какие еще перчаточки?

— Окровавленные. С вашими отпечаточками пальчиков.

— Не понимаю, о чем вы.

— Выкинули вы их. В окошко вагона. Непосредственно после убийства. Тонкие, белые, хирургические. Думали, Россия большая, путь из города М. в Москву длинный — никто и не найдет. А ведь наши люди их нашли. Прочесали пути да и обнаружили. И теперь только вопрос времени — провести экспертизу, отыскать там ваши отпечатки и кровь несчастного Черевикина.

На лицо хирурга было жалко смотреть. Он слушал Ходасевича в оцепенении, с неизбывным ужасом.

Поезд вздрогнул и все-таки остановился на станции.

— Так что все для вас кончено, — продолжал полковник в отставке. — Вы знаете, остановка здесь не запланирована, однако поезд притормозил по моей просьбе. И вот прямо сейчас и здесь, на станции «Рязань», к нам на борт поднимается судмедэксперт, а у него в руках — криминалистический чемоданчик, в коем находится в том числе прибор типа «блюстар» для обнаружения слабовидимых пятен крови. Знаете, такой с люминолом, плюс инфракрасный фонарик. Наверняка в сериалах видали. И знаете поговорку — черного кобеля не отмоешь добела? Это как раз про вас. Потому что как бы вы в душе ни плескались, никогда следы и пятна крови не отмоете, не ототрете, чтоб совсем незаметно стало. Вот мы их и зафиксируем.

Состав снова тронулся и очень медленно начал набирать ход.

— Прямо тут, в поезде, и запротоколируем вас, не доезжая до Москвы… Так что вы лучше сразу скажите, кому инициатива принадлежала. Организовать убийство и свалить на брата вашей любовницы Черевикина, якобы невменяемого. Вам? Или Качаловой? Я вам, откровенно говоря, очень советую прямо сейчас мне сказать, что организатор преступления — она, и впоследствии этих своих показаний придерживаться. Большая вам скидка выйдет. А Ольга ведь женщина, ей суд априори меньше срок даст. Глядишь, одновременно с нею на свободу выйдете. Годков-то всего через десять, что, учитывая тяжесть совершенного вами деяния, совсем немного. Вы человека убили все-таки.

В продолжение монолога Ходасевича Таня внимательно следила за тем, как меняется лицо Ходыженцева. Нет, сделать «покер-фейс» у того не получилось. Все оттенки чувств — страх, обида, ненависть — отчетливо на нем читались, и будь девушка присяжной, она бы без раздумий вынесла вердикт: «Виновен!»

А хирург вдобавок подтвердил свою вину действием. Оттеснив массивного Ходасевича, он оторвался от глухой двери, проскользнул мимо Татьяны и полицейского (тот не сделал ни малейшей попытки остановить преступника), подскочил к противоположному, до сих пор распахнутому проходу и отпихнул в сторону худенькую проводницу.

Та ахнула и брякнулась на железный пол тамбура — хорошо, не наружу! А поезд меж тем уже снова набирал ход. Все быстрее неслись за окном пристанционные постройки. Но преступник безоглядно оттолкнулся от ступенек и прыгнул вниз. Таня ахнула и подскочила к двери. Ходасевич поднимал упавшую Любовь и участливо спрашивал: «Вы не ушиблись?» — «Да нет, ну что вы, спасибо, все в порядке», — смущенно отвечала девушка.

А Ходыженцев, упав с размаху на убегавший асфальт, с усилием поднялся и попытался бежать в сторону от путей. Одна нога его неестественно завернулась, и он сильно хромал.

К нему уже спешили по перрону трое полицейских.

Литерный экспресс шел все быстрее и быстрее, и Ходыженцев вскоре пропал из поля зрения.

Последнее, что увидела Татьяна, пока вся сцена не исчезла за поворотом, — сидящий на асфальте убийца в окружении троих полисменов.

10

Годом ранее

У Ольги Качаловой случались интрижки.

Она довольно легко к этому относилась.

Особенно после того, как поняла и убедилась, что муж ее, Качалов, человек глупый, никчемный и ничего собой не представляющий.

А еще он был страшно ревнив, отчего наставлять ему рога оказалось особенно сладостно.