Лето длиною в жизнь (СИ)

— Останься, — прошептал он, проведя носом по моей шее и открывая глаза. — Тебе же не обязательно уезжать сегодня, правда? Побудь эти три дня со мной, — он приподнялся на локте и взглянул с нежностью на меня, отчего у меня побежали мурашки по телу. — Пожалуйста. — он медленно перевел взгляд с моих глаз на губы, задержался на них. Сердце дернулось от неожиданного горячего импульса, который пронзил меня насквозь. Я коснулась его щеки, провела по ней подушечками пальцев, скользнула по шее, обнимая и осторожно потянув его к себе. Мне казалось, что любое резкое движение может нарушить то трепетное чувство, что окутывало нас с каждой секундой. Джерман мягко коснулся своими губами моих, как будто спрашивая разрешения, а я распахнула свои губы ему навстречу, со стоном отвечая на его такой осторожный и бережный поцелуй. Он прошелся языком по губам, очерчивая их, потом скользнул им внутрь, исследуя, играя, лаская. Ощущения захватили меня, не давая дышать, отключая полностью разум. Эмоции обрушились неконтролируемой лавиной, выпуская наружу мой голод по мужским рукам, по мужским ласкам. Тело среагировало мгновенно, выгибаясь, бросаясь навстречу Джерману, жадно ловя его прикосновения, такие головокружительные и трепетные, сводящие с ума своей безграничной нежностью. Джерман не спешил брать, он отдавал всего себя мне, чувствуя каждую мою реакцию, впитывая каждую мою эмоцию, каждый вздох, каждый стон. Он смотрел на меня, и я читала в его глазах бесконечное обожание и желание дарить наслаждение каждым прикосновением. И мое тело отвечало ему сладкой дрожью, оно тянулось за его руками и губами, ловя его ласки, так остро и жадно как никогда. Джерман любил меня так отчаянно и упоенно, словно утолял жажду, которая его мучила, и никак не мог напиться.

— Как же долго я ждала этого, — шептал он позже, прижимая меня к себе, — как долго я ждал тебя! Ты необычная, такая сладкая, тебя хочется съесть, чтобы ты больше никому не досталась, конфетка, — он прикусил мочку моего уха, спустился поцелуями по скуле и прижался к губам. Джерман обволакивал своей неспешной нежностью как вакуумом, из которого не хотелось выбираться, а наоборот хотелось в нем забыться, пропасть, остаться навсегда. Он стал моим спасением, тем вирусом, что, проникнув в кровь, излечил мою израненную душу.

Я сидела на полу в гостиной у Николь дома, а на моих коленях, удобно устроившись и прижавшись маленьким тельцем к моей груди, расположилась Эмма, моя любимая крестница. Ее золотистые светлые волосы завивались тугими кольцами и красиво падали ей на спину. Мы читали с ней очередную книжку, которую она принесла мне из своей детской. Периодически она поднимала ко мне свою симпатичную смуглую мордашку и впивалась внимательным взглядом бирюзового цвета глаз мне в лицо, когда я отвечала на тот или иной вопрос о картинке, которую мы разглядывали в книге. Она была очень смышленая для своих трех лет, с ней было очень интересно общаться.

— Ники, признайся, вы кормите ее какими-то инновационными продуктами, что она так быстро растет! В прошлый раз, когда я ее видела, она была совсем малышкой.

— Ну, если ты будешь к нам приезжать только раз в полгода, то да, тебе еще и не то покажется, — ответила Николь, протягивая Эмме яблоко.

— Где Александр?

— Улетел вчера на конференцию в соседний штат, там собираются исследователи, с которыми он был в Перу.

— Надолго?

— На неделю точно. — Николь опустилась на ковер рядом со мной, погладила по голове Эмму. — Как прошла твоя поездка? Как Париж?

— Отлично, — улыбнулась я. — Я, кстати, привезла тебе подарок. Увидела эту вещицу и не могла пройти мимо. Она у меня в сумке, — кивнула я в сторону прихожей.

— Какие планы на ближайшие дни, недели? — спросила Ники, поднимаясь, чтобы принести мне сумку.

— Никаких, только отдых и ничегонеделание!

— Ого! — удивленно воскликнула Николь. — Неожиданно слышать от тебя подобные слова.

— Я устала, Ник, от всей этой гонки, в которой прошла часть моей жизни. Мне тридцать лет, а такое ощущение, что эти прожитые года прошли мимо меня. Мне даже нечего вспомнить, за исключением проектов! Нет, я не жалею, но, — я уткнулась губами в сладко пахнущую макушку Эммы, — именно сейчас я поняла, что пора притормозить и начать именно жить, а не бежать по жизни, сломя голову.

— Какие мудрые и правильные слова! — она обняла меня за плечи, прижавшись ко мне лбом. — И как я рада их слышать от тебя. Прости, но на тебя было страшно смотреть последний год. Понимаю, что у вас непростая ситуация с Джеймсом и никто кроме вас двоих не сможет ее решить. Я очень переживала за тебя, но я не представляла, что могла бы сделать, чтобы помочь тебе и ему. Да и Александр говорил, чтобы я не вмешивалась, что вы должны сами во всем разобраться. — Ники сжала мою руку. — Но вот ты вернулась, и я вижу перед собой опять ту мою Эмили. Не серую тень, а мою любимую подругу!

— Теперь все будет хорошо, — улыбнулась я, пододвигая к себе сумку, что принесла Николь. Я извлекла оттуда сверток и протянула ей. — Держи.