Лето длиною в жизнь (СИ)

— Спасибо. — Александр вернул ему улыбку, потом обвел взглядом всю компанию, стоящую рядом, задержался чуть дольше на Николь. Его взгляд стал задумчивым, он абсолютно без стеснения прошелся глазами по лицу Николь, вглядывался в нее, как будто старался выцепить что-то. А Николь вдруг показалось, что все ее существо сжалось в маленький комочек от этого его затуманенного взгляда, сердце дернулось, словно через него пропустили разряд. Она стояла перед ним, не зная куда ей деть руки. Ей стало душно, неуютно, она опустила голову, волосы вновь упали ей на лицо, скрывая тот шквал эмоций, что она испытала. — Да, спасибо! — повторил снова Александр, мотнул головой, оцепенение прошло. Он быстрым шагом проследовал по коридору, хлопнула дверь. Николь подняла глаза.

— Ну, долго будем здесь стоять? — спросила Марика и надула свои пухлые губки. — Стив, пойдем! — она потянула парня за руку.

— Пойдем в кафе к Андрее? — спросил Джонатан, ставя меня, наконец, на твердую поверхность.

— Мне надо заниматься. — проговорила Николь и сделала глубокий вдох, ее сердце все еще отчаянно билось в груди как птичка в клетке, и не давало нормально вздохнуть.

— Ник, ну это уже не смешно! Ты превращаешься в какого-то книжного червя, честное слово! — воскликнула я. — Джонатан, хватай ее и идем все вместе пить кофе!

Джонатан обнял нас обеих за талии, крепко прижав к себе, и мы веселой гурьбой вышли на крыльцо университета, которое представляло собой широкую каменную лестницу из десятка ступеней. В теплую погоду она всегда была занята сидящими студентами.

Мы услышали рев двигателя машины, выезжающей из подземной парковки, и не сговариваясь, как по мановению волшебной палочки, повернули свои головы на этот урчащий, даже утробный звук, больше похожий на звериный опасный рык. И буквально застыли на месте, разглядывая это совершенное чудо-техники на отливающих серебром дисках, обутых в низкопрофильную резину. Ауди RS5 последней версии собственной персоны, цвета хамелеон. Двух-дверный купе! Парни едва не застонали от восторга.

Машина буквально облизывала дорогу, настолько низким был просвет. Из открытого окна раздавалась музыка с низкими басами. А за рулем в солнцезащитным очках сидел мистер Смарт. Его жилистая мускулистая правая рука небрежно лежала на руле. Левая рука, согнутая в локте, покоилась на дверце, в открытом оконном проеме. Весь его образ излучал уверенность в себе, достоинство, чертовщинку и секс! Да, черт возьми, это невозможно было отрицать! Тем более, когда его глаза были скрыты за темными линзами очков. Николь почувствовала, как в горле пересохло в одну секунду от открывшегося вида.

Мистер Смарт не повернул головы в нашу сторону, хотя прекрасно мог видеть пять фигур, застывших на месте, буквально с открытыми ртами.

Машина плавно выкатилась через двор на проезжую часть, взревел двигатель, и машина сорвалась с места в секунду, уходя из поля зрения.

— Турбонаддувный двигатель V6! — простонал Стивен.

— И саундчек такой мощный стоит! — отозвался Джонатан.

— Парни, вам есть к чему стремиться! — гаркнула я. — Хватит пускать слюни уже! Пойдемте пить кофе! — и я первая сбежала по ступенькам, увлекая за собой Николь.

Глава 3

Март прошел почти незаметно, пролетел, промчался. Погода долго бушевала, то дождем, то снегом, то лужами, то наледью. Солнце то отвоевывала себе владения в небесной акватории, то проигрывала с разгромом низким серым облакам. Было ощущение, что природа нас запустила по самым крутым американским горкам и абсолютно не было уверенности в том, что будет за очередным виражом.

Радость приносило только одно — занятия по литературе. Новый преподаватель — мистер Смарт — был потрясающим! Каждый урок как новое приключение, никогда не знаешь, какую тему он предложит и куда заведут их обсуждения! Он был открыт к любым дискуссиям, смеялся, шутил, умел слушать, принимать любые высказывания и никогда не навязывал свое мнение, но факты доносил твердо.

Он с живым интересом реагировал на любые возникающие темы, его глаза вспыхивали, если обсуждение цепляло его глубоко и сильно и вот тогда он переставал себя контролировать. Он обрушивался в дискуссию со всей страстью, он начинал жестикулировать руками и это было отдельное представление, которое завораживало Николь. Он выделывал невероятные пасы своими тонкими аристократичными пальцами, то сцепляя в замок, то растопыривая, то плавно водил кистью в воздухе, то сжимал в кулак. И эти движения добавляли изюминку всему тому, что он рассказывал. Он как дирижер умело руководил своими музыкантами, заставляя каждого звучать!

Николь обожала наблюдать за ним, за его мимикой, как появляются едва заметные ямочки на его щеках при улыбке, как появляется едва заметная морщинка на лбу, когда он хмурился или тер в задумчивости переносицу, как яркие искорки вспыхивали в его глазах, когда он увлекался процессом обсуждения.