Лето долгожданных побед

Зачитав полученную с Балкан телеграмму верховному, Духонин сказал:

– Как во многом прав генерал Слащев, ставя на первое место своей деятельности защиту жизни нашего народа. Тут мне недавно, Лавр Георгиевич, сотрудники генерала Щукина принесли интересные документы, захваченные нашими войсками в штабе 6-го Саксонского корпуса под Белостоком. Господа тевтоны так спешно отступали, что позабыли их уничтожить.

Это директива кайзера Вильгельма, выданная германским войскам в апреле 1915 года перед наступлением под Свинцзянами. В ней прямо говорилось об уничтожении половины населения России в случае победы рейха. Вся Прибалтика, Белоруссия, Украина, Крым и южное Поволжье заселялись бы исключительно немцами или потомками от смешанных браков. Все коренное население подлежало депортации с «исконно немецких территорий» или разрешалось остаться только в качестве дешевой рабочей силы с проживанием в специально созданных местах.

Кроме этого, как мне стало известно из других источников, кайзер собирался в течение 10 лет полностью заменить неполноценный славянский народ на новых восточных землях путем его скрытого уничтожения. От методов, описанных в документах, кровь в жилах стынет. Страшно представить, что было бы с нашим народом и страной, одержи Вильгельм победу.

– Да, Николай Николаевич, ужасные вещи вы говорите. Если мне не изменяет память, подобных планов в отношении нашей страны не было ни у Наполеона, ни у королевы Виктории, ни даже у японского микадо. Все они хотели или подчинить нашу страну своему влиянию, либо что-то оторвать из приграничных земель, но вот на частичное уничтожение нашего народа еще никто не замахивался. Сохраните эти документы в целости и сохранности. Придет время, и мы обязательно будем судить господина Гогенцоллерна по всей строгости закона на международном суде.

…А полтора месяца назад столь быстро разжалованный и выброшенный из премьерского кресла сэр Уинстон Черчилль внимательно осматривал в бинокль германские позиции во Фландрии. Верный своему слову, произнесенному газетчикам три месяца назад, он не стал держаться за государственные должности в правительстве, а направился во Францию, чтобы продолжить борьбу с немцами в качестве простого военного.

Генералиссимус Фош по достоинству оценил всю бурную и энергичную натуру Черчилля, назначив его министром вооружений, одновременно предоставив ему пост военного советника в объединенном штабе союзников.

Стоя на еще теплой сентябрьской земле Фландрии, британский бульдог по достоинству оценивал германскую «линию Зигфрида», о которую разбились волны союзнического наступления.

– Представляете, Бригс, – обратился экс-премьер к своему секретарю, постоянно сопровождавшему Черчилля все военные годы и ставшему его своеобразной тенью, с которой тот мог свободно поговорить, – это только передняя оборонительная линия, предназначенная для удержания наших войск. Далее, возле Уазы, есть вторая оборонительная «линия Гинденбурга», а на самой франко-бельгийской границе немцы построили третью и назвали ее в честь кайзера. А что нас ждет на Рейне, одному богу известно. Вот это и есть ответ на ваш вчерашний вопрос относительно того, когда кончится война. Могу со всей ответственностью сказать, что не ранее лета 1919 года.

– Так долго, сэр?

– А что вы хотели, Бригс? Чтобы преодолеть все эти укрепления, нужно иметь под рукой огромный людской запас, которого на данный момент ни у нас, ни у французов просто нет. Американцы желают пролезть в наши европейские дела, так дай бог им удачи.

Черчилль флегматично пожевал сигару и, выпустив клубок дыма, продолжал свои рассуждения:

– Сейчас у нас 400 тысяч их солдат, к концу месяца будет 500 тысяч. Если нынешние темпы переправки войск сохранятся, то к концу осени в нашем распоряжении будет 700 тысяч, а к концу зимы – миллион. Миллион здоровых чужих парней, Бригс, готовых сражаться на пользу нашей родины. К маю месяцу их численность будет равна 1200 тысяч, вот тогда мы сможем смело наступать на позиции врага, не опасаясь людских потерь. Тогда победа будет точно за нами.

Черчилль замолчал, и по его лицу было видно, как приятна ему сама мысль о победе над врагом.

– А русские, сэр? Их паровой каток, на который вы делали ставку в начале войны? – пискнул Бригс, и тень разочарования легла на лик отставного премьера.

– Русские стали слишком дорого стоить нам, Бригс, – хмуро побурчал он, – мы явно недооценили аппетиты этих дикарей, за что жестоко поплатились. Притворяясь простачками, они выкрутили нам руки в вопросе о Стамбуле и Проливах, добились списания своего громадного довоенного долга и полностью закрыли польский вопрос, за который наша страна боролась вот уже сто лет.