Лето долгожданных побед

Когда они выползли из полосы бурьяна, до окопов противника оставалось чуть более двадцати метров. Преодолев с ходу проволочные заграждения, танки принялись лихо расстреливать из пулеметов американцев, которые были отведены в тыл и с объявлением тревоги спешили занять свои передовые траншеи.

Одновременно с этим из башенных орудий танкисты стремились подавить уцелевшие после артобстрела пулеметные гнезда, полностью расчищая дорогу солдатам кронпринца, следовавшим за ними широкими цепями.

Храбрые, но совершено не имевшие боевого опыта янки не смогли грамотно отбить атаки врага и вскоре были вынуждены оставить свои позиции. Развивая успех, немцы только за три часа утреннего наступления продвинулись на 10 километров вглубь обороны противника, создав серьезную угрозу для тылов обороны Реймса.

На следующий день кронпринц продолжил наступление и уже к вечеру 11 июля подступил к Шалону на Марне и взял его, несмотря на отчаянное сопротивление американских частей. Першинг был в ярости и сам прибыл на поле битвы, желая личным примером воодушевить своих потрепанных солдат. Фош спешно перебрасывал к прорыву все имевшиеся в его распоряжении резервы, стремясь не допустить полного развала фронта.

В противовес германскому бронированному кулаку, маршал двинул свои танки, которые втайне собирал для прорыва немецких позиций под Эперне. 75 французских танков было брошено против немцев, переправившихся через Марну 13 июля. Едва успев оправиться после марш-броска, рано утром, без огневой подготовки, французские исполины устремились на расположение врага также на узком участке фронта. Фош очень надеялся на успех этого контрудара, но его ждало жестокое разочарование. Вместо изготовившегося к дальнейшему броску противника танки наткнулись на хорошо подготовленные немецкие позиции, где артиллерийские орудия были выкачены на прямую наводку.

Хорошо замаскированные пушки разили как сами танки, так и пехоту, двигавшуюся вслед за ними густыми цепями. Вкупе с многочисленными пулеметами они свели на нет все усилия союзников продвинуться вперед. Отдав врагу свои передовые траншеи, немцы полностью уничтожили 34 танка, и еще 15 машин получили серьезные повреждения. 850 человек было убито и свыше 1700 ранено.

После такого разгрома Фош не рискнул повторить атаку на следующий день, решив подтянуть свежие силы, благо немцы почему-то не наступали. Такое странное благодушие разъяснилось 16 июля, когда Людендорф начал свое последнее наступление на Париж.

И снова главным козырем фельдмаршала стали воздушные монстры. Рано утром они появились над вражескими позициями, которые не покорились рейхсверу в июне. Остановивший их тогда Русский легион из-за больших потерь был отведен в тыл на переформирование, и его место занимали английские части.

Убежденные, что дирижабли снова летят бомбить Париж, британцы не приняли каких-либо мер предосторожности, ограничившись лишь звонками во французскую столицу о воздушной опасности. Каково же было их удивление, когда оба дирижабля неожиданно застыли над их траншеями и на их головы ливнем обрушились снаряды. То был почти весь запас отравляющих веществ, которые в бешеном темпе для нужд фронта изготавливала немецкая химическая промышленность.

Ветер вновь был на стороне Людендорфа. Он уверенно дул в глубь британских позиций, неотвратимо наполняя их ядовитыми газами, возникавшими после разрывов химических бомб. Сброс снарядов с зависших дирижаблей позволял немцам создать максимальную концентрацию отравляющих веществ на небольшом пространстве.

Мало кто из англичан, находившихся в передовых траншеях, успел надеть противогазы. Уцелевшие же солдаты с истошным криком «Монстры, монстры!» бросились в тыл, распространяя в нем панику.

Вид огромных дирижаблей, сбрасывающих на землю снаряды, густые волны ядовитого газа и крики обезумевших от страха людей, собранные воедино, оказались той отмычкой, с помощью, которой немцы легко вскрыли ранее неприступные позиции. Подобно ужасной разрушающей бацилле, паника молниеносно разливалась вглубь и вширь всей обороны, подгоняемая видом мощных дирижаблей противника, которые были неуязвимы для солдатских ружей и пулеметов.

Среди британцев началось всеобщее помешательство. Моментально рухнула дисциплина, и еще недавно бывшие солдатами и офицерами его королевского величества моментально превратились в обезумевшую вооруженную толпу напуганных людей. Бросая оружие и оставляя позиции, они пустились в бега, желая только одного – поскорее спасти свои жизни.

Никто уже не мог остановить их, поскольку они своими криками и видом сразу деморализовывали всех, кто только попадался им на пути. И действительно, это обезумевшее стадо наглядно говорило, что на позициях случилось нечто ужасное, и здоровые и сильные люди спешили присоединиться к бегущим, столь силен был их страх.

Развивая успех, Людендорф бросил в прорыв все свои резервы, специально переброшенные сюда за два дня, и уже к исходу 17 июля германские части вышли на линию старых фортов Парижа, откуда по городу был открыт огонь из всех имеющихся у немцев орудий.