Лето долгожданных побед

Судорога пробежала по руке кайзера, когда он вспомнил вчерашнее сообщение, в котором говорилось о взятии Гродно русским кавкорпусом генерала Краснова. Преследуя отступавшую пехоту, Краснов решил атаковать прекрасную крепость Гродно с фортами и многочисленными орудиями. Под прикрытием подвезенных полевых орудий, которые засыпали стены крепости, спешившиеся кавалеристы ринулись на штурм, и она пала из-за трусости командира гарнизона полковника Вольфа. Едва только корпус Краснова появился у стен крепости, как Вольф немедленно отбыл из нее за инструкциями по обороне Гродно. Весть о бегстве командира моментально разнеслась по гарнизону, который, не раздумывая, устремился вслед за ним.

Кайзер уже объявил розыск труса и заочно приговорил его к смертной казни за столь постыдную сдачу крепости, но это дела не меняло. Из-за глупости одного человека положение германских войск в Литве очень осложнилось.

Единственной отрадой этих дней для Вильгельма была подготовка операции «Кримхильда» по уничтожению русского флота на Балтике, и в первую очередь – Кронштадта. Здесь, по мнению моряков и самого кайзера, успех Германии был полностью обеспечен, и весь вопрос состоял в том, сколько нужно послать линкоров для одержания победы. Шеер со штабом стояли за двенадцать, кайзер был склонен ограничиться десятью, и так перевес над кораблями русских был в 2,5 раза.

Столь мощный удар, по мнению всех стратегов рейха, несомненно, должен привести к ослаблению силы русского наступления, вынудив противника перекинуть часть своих сил на защиту Петербурга в тот самый момент, когда на полях сражений решается судьба всей войны.

Уверенность в успехе «Кримхильды» основывалась не только на численном перевесе над врагом и полном бездействии извечного соперника англичан; в распоряжении главного морского штаба имелись схемы постановки центральных позиций русских минных полей в Финском заливе. Украденные немецкими агентами в Гельсингфорсе во время выступления матросов на линкорах в марте 1917 года, они покоились в недрах сейфов разведки в ожидании своего часа, и вот этот час настал.

Вильгельм лично рассматривал все маршруты движения своих кораблей, предложенные штабом Шеера, то и дело внося в них дополнения или изменения, совершенно не влияющие на ход операции. Вся операция сводилась к быстрому прорыву в Финский залив кораблей флота открытой воды с помощью тральщиков под прикрытием пушек линкоров. После этого флот делился на две половины, одна из которых в составе линейных крейсеров и старых линкоров направлялась в Ревель для уничтожения отряда русских миноносцев и крейсеров, другой, самой мощной по составу и калибрам, предстоял разгром балтийских линкоров в Гельсингфорсе.

Последним аккордом «Кримхильды» должно было стать разрушение Кронштадта и обстрел Петербурга с возможной высадкой десанта при хороших обстоятельствах. Начало операции было назначено на 18 августа, и вся подготовка к броску в Финский залив держалась в строжайшей тайне. Вильгельм хотел преподать русским варварам урок тевтонской хитрости.

Стоит отдать должное германской кригсмарине, вся подготовка прошла столь хорошо, что до русской разведки дошли лишь смутные упоминания о возможном выходе в море флота открытой воды. Кригсмарине полностью сменила свои шифры, и действия противника теперь не читались, подобно открытой книге, как это было раньше.

Однако все усилия Вильгельма и Шеера оказались напрасными, утечка информации все же произошла, и на самом высоком уровне. Главным виновником раскрытия секрета операции противнику оказался полковник Николаи. Он на свой страх и риск, без ведома высокого начальства, решил продолжить игру с русским агентом в Стокгольме. Стремясь закрепить доверие к себе в глазах русских и вместе с тем считая, что русские ничего не смогут противопоставить мощи германских линкоров, полковник указал противнику час, место и приблизительный состав флота, выделенного для проведения операции «Кримхильда».

Сообщение из Стокгольма не произвело эффекта разорвавшейся бомбы, Щастный и его штаб не исключали возможности такого хода со стороны противника, но знать место и время вражеской операции – это было воистину божьим подарком. В распоряжении главкома Балтийского флота оставался минимум времени, и его нужно было с толком использовать.

Когда Духонин доложил эту новость Корнилову на дневном докладе, хитрая улыбка появилась на лице главкома:

– А что, Николай Николаевич, – спросил он Духонина, – не пора ли пускать в дело орлов подполковника Дрожинского? По-моему, самое время им расправить свои крылья, а заодно проверим изобретение господина Григорьева.

– Может, для большего успеха по отражению атаки стоить перебазировать часть сил под Гельсингфорс?

– Нет, оставим все как есть, лучшее враг хорошего. Боюсь, что летчики не успеют приготовиться к новым условиям базирования, я верю в наших орлов. Что собирается предпринять Щастный для отражения атаки германских линкоров? Выдержат ли укрепления Свеаборга их калибры?