Лето испытаний [СИ]

— Нет, оно очень правильно подобрано. Тебе бы не подошло другое имя кроме Джека.

Так за разговорами они даже не заметили, как подошли к порогу общины. У самых дверей, они остановились и посмотрели друг на друга.

— Рад был знакомству, Рэйчел Коннорс, — сказал он, протягивая руку.

— Я тоже была рада, — ответила она и пожала своей маленькой и тонкой ладошкой его руку. — Эйрин очень повезло.

Сразу после этих слов, на щеках Рэйчел вспыхнул румянец. Она опустила смущенно взгляд, заложила прядь волос за ухо и поспешила скрыться за дверью общины. Джек молчаливо проводил ее взглядом, и только когда затихли ее шаги, позволил себе усмехнуться.

Повернувшись, Джек Беллами направился к пристройкам. Войдя в широкий коридор, он прошел мимо трех дверей и остановился перед четвертой. Открыв ее, он вошел внутрь, где Эйрин уже ждала его сидя перед колыбелью и напевая песню их полугодовалому сыну.

— А вот и папа, — пропела Эйрин, поглаживая малыша по головке. — Как ты дорогой?

— Устал, — только и произнес Джек и присел рядом с женой как был в грязной одежде. Слушая то, как поет его жена и мирно спит их сын, Джек чувствовал полный покой и теплоту в груди, что излечивали его усталость, до которой не смогли дотянуться лечебные травы Рэйчел.

3

Гилберт Коннорс еще никогда не чувствовал себя столь беспомощным и жалким. Злость к себе нарастала в каждый раз, когда кто-то из парней, кто находился вместе с ним под землей при обвале, приходил окончательно в себя и возвращался к своим обязанностям, как жителя общины, так и главы семейства. И только он продолжал лежать в своей постели, в царстве белых простыней и белых занавесов, что колыхались на ветру. Как оказалось, травма ноги, полученная им при падении балки, сломала не только его кость, но и повредила нерв, от чего правую ногу парализовала, а посему он ее совершенно не чувствовал. О самостоятельном передвижении он мог уже забыть, так как теперь долгое время его ожидал исключительно пастельный режим, да и спустя время ожидалось, что он сможет передвигаться, исключительно опираясь на костыль. Для сильного и полного сил человека, такой поворот событий казался настоящим пинком судьбы. В свое время потеря глаза его не сильно расстроило, по той простой причине, что у него оставался еще один глаз, который взял всю работу на себя и вполне хорошо справлялся с ней. Гилберт практически не чувствовал понижения зрительных способностей, кроме вечерних посиделок у свечи, когда он садился за чтение книг. Тогда он испытывал легкую головную боль и головокружение. Но с этим можно было свыкнуться, к этому он был готов. Но потеря ноги было настоящей трагедией, которую не способен был излечить даже тот факт, что у него оставалась еще одна нога. Без ноги невозможно было вести нормальный образ жизни. Он больше не мог работать, он больше не мог выполнять возложенные на него надежды, он не мог просто постоять даже за самого себя. Для сильного человека, каким был он, для Гилберта «Урагана» Коннорса, это был настоящий удар под дых, от которого нельзя было оправиться. Теперь он был слаб и немощен, он был никем, он стал ничтожеством.

Такие мысли съедали его изнутри, но в каждый раз, когда Рэйчел заходила к нему в палату, чтобы навестить и поухаживать, у Гилберта в голове словно зажигался свет, и все вокруг переставало быть столь безнадежным. Но это было вплоть до того момента, пока Рэйчел не уходила. И уходила она в большинстве случаев по просьбе отца. Он не хотел, чтобы дочь не ела и не спала из-за того, что ухаживание за ним отнимали у нее слишком много времени и сил.

— Как ты, папа? — спросила Рэйчел, положив свою ладонь на его широкую грудь.

— Уже лучше, намного лучше, — улыбнулся он дочери и накрыл ее ладонь своей ладонью.

В его словах не было правды, и Рэйчел это прекрасно понимала, так же как и сам Гилберт понимал, что от его дочери нельзя что-либо скрыть.

— Все будет хорошо, поверь мне. Твои компрессы прекрасно помогают.

— Они только снимают боль, но не лечат, — произнесла с грустью в голосе Рэйчел и даже с некой злостью в свой адрес. — Но, уверяю тебя, я очень скоро найду нужные травы, которые смогут поставить тебя на ноги. Да и сир Либрук тебе обязательно поможет, он великий человек.

— Да, конечно, Джордж Либрук сильный маг и добрый человек. Вы с ним сможете вылечить меня.

И снова ложь. Джордж Либрук хоть и был чародеем, его силы все же были небезграничными. Он мог бы помочь ему подняться на ноги, но это заняло бы огромное количество времени и сил, и то, он бы остался хромым на всю жизнь. А какой из хромого работник? Он станет нахлебником и обузой для всей общины. Нет, такая жизнь была не для него.

— А знаешь, Джек Беллами заходил ко мне, — решил сменить тему Гилберт. — Он говорил, что вы с ним сдружились.

— Да, — улыбнулась Рэйчел. — Он хороший человек.

— Держись его, хорошо? Он не даст тебя в обиду.

— Почему ты это говоришь? — нахмурилась Рэйчел.

— Если со мной что-то случиться…

— Папа, замолчи! — потребовала девочка. — С тобой ничего не произойдет. Твоя жизнь вне опасности.