Лето, когда ты была невестой

Что-то небольшое с размаху шмякнулось ей под ноги, выдернув из задумчивости: на земле, распластав крылья, лежала мёртвая чёрная птица. Следом упала ещё одна такая же. Девушка подняла глаза кверху, увидев сквозь ветви множество стремительно приближающихся тёмных точек. В следующее мгновение путников накрыл дождь из дохлых птиц.

Сольгерд и Хойбур побежали вперёд, прикрывая головы и лица, а сверху на них сыпались маленькие, ещё тёплые тела, били по спине, царапали длинными острыми клювиками по рукам и падали под ноги. Сольгерд старалась не наступать на чёрные трупики, но под ногами то и дело трескалось что-то хрупкое. И вдруг всё закончилось — ещё неожиданнее, чем началось. Девушка и полугном остановились и огляделись: впереди, в нескольких шагах от них, из-за деревьев выглядывала уже знакомая поляна с чёрным озером. Птиц на ней не было.

— Да что б тебя! — плюнул полугном себе под ноги, — вот ведь кружит, проклятый!

К тому времени стало совсем холодно, как обычно бывает не на излёте лета, а за вершиной осени, когда на землю плотным покровом ложится снег. Коченели пальцы, дыхание срывалось с губ плотным белым облачком. В Нордскогуре был не только свой лунный период, но и собственная смена времён года.

Когда путники вновь углубились в чащу в надежде уйти от злосчастного озера, пошёл снег. Он опускался на их волосы и плечи большими мягкими хлопьями, не таял на длинных ресницах Сольгерд, пока те не касались горячих щёк, и тогда он стекал по ним потоками слёз.

Они шли, и воздух вокруг менялся с густого, душного и влажного, на холодный и гладкий, словно шёлк. Пахло холодом, влажным деревом и мокрым снегом. Сольгерд на миг остановилась, запрокинув голову, сверху на неё смотрело пустое бледно-серое небо.

— Хойбур, куда делись листья? — с изумлением выдохнула она.

Деревья, ещё вчера пышно-зелёные, неподвижно раскинули голые серые ветви навстречу снежным хлопьям. И на земле не было ни одного опавшего листа. Полугном окинул беглым взглядом лес и лишь пожал плечом, не замедляя шага. Идти было всё тяжелее: его ноги будто норовили врасти в землю, становясь неподъёмными, как и секира, что весила всё больше. Рана разболелась с удвоенной силой. Дыхание обжигало грудь и горло холодом, воздуха не хватало, отчего голова шла кругом, лоб покрыла испарина, а перед глазами рябили чёрные точки. Стоило остановиться лишь на миг, следующий шаг сделать было почти невозможно.

Сольгерд заметила, что с её спутником что-то неладно: сгорбившись, он с видимым трудом преодолевал каждый шаг, словно шёл по пояс в трясине.

— Хойбур, всё в порядке? — неуверенно спросила она, но полугном не ответил, даже не повернул головы. Подождав, она хотела повторить вопрос, но Хойбур вдруг замер, секира опустилась в ослабевшей руке, клюнула остриём пушистый слой снега. Сольгерд увидела через его плечо уже знакомое чёрное озеро, оправленное, словно в белую раму, в заснеженные берега.

— Не отпускает, — едва слышно произнёс Хойбур и обернулся к девушке. На его посеревшем лице вспухли синие вены.

— Уже почти забрала, да? — печально спросил он. Увидев испуг цесаревны, кивнул, потупя взгляд, и протянул девушке секиру. — Я дал ей слово не сопротивляться.

Позади треснула сухая ветка, Сольгерд обернулась. Из-за дерева выглядывала иссиня-чёрная морда, похожая на волчью. Скорее, это было больше похоже на узкомордый череп, обтянутый кожей. Пустые провалы глазниц струили желтоватый свет. Существо моргнуло, сделало осторожный шаг вперёд, пригибая голову к земле. Над опущенной холкой, словно сложенные крылья, вздыбились острые лопатки. Из-под искривлённой беззвучным рыком чёрной губы выглянули белоснежные клыки. Из-за ближайших деревьев выступило ещё с десяток подобных тварей.

— Что это, Хойбур? — севшим голосом, едва слышно прошептала цесаревна.

Так и не дождавшись, что она возьмёт его секиру, полугном бросил оружие к ногам девушки и сделал шаг назад, к озеру.

— Что ты делаешь? — в голосе Сольгерд, словно до звона натянутая струна, дрожало отчаяние, приземистую, коренастую фигуру Хойбура искажали вскипевшие на глазах слёзы.

— Это хорошая история, — выдохнул он, — спасибо, девочка, что позволила стать её частью, — Хойбур сделал ещё шаг назад, — доведи её до счастливого конца, ладно? — ещё шаг, — и скажи моей ягодке: полугном не зря топтал эту землю полвека! — он раскинул руки. — Забирайте, — крикнул Хойбур, из последних сил стараясь не закрывать глаза.

Мгновение Сольгерд видела его таким, тяжко дышавшим, до синевы белым, с растрёпанными волосами, усыпанными бусинами с руническими символами. Он с видимым трудом выпрямил спину и поднял голову, раскинул руки, словно собирался обнять весь мир. И в его широкие, некогда сокрушительные, объятия бросилась стая чёрной клыкастой нежити. Холодный воздух бесшумно взорвался брызгами крови, и стая в один миг скрылась вместе со своей добычей под ровными водами чёрного озера.