Лето лихой троицы

Тем временем огоньки на краю зарослей перебегали, соединялись друг с другом, образуя сплошную дрожащую огненную стену, над которой поднялись густые клубы дыма. Пространство над головами путешественников все больше и больше насыщалось гарью, небо теряло прозрачность, мутнело. Огонь быстро разгорался. Горизонт с одной стороны скрылся за черной пеленой. Внезапно появился упругий холодный ветер — это горячий воздух пожара, взметнувшийся вверх, встряхнул атмосферу и отогнал к земле холодные воздушные струи. Сделав свое черное дело, гидросамолет с рокотом уплыл подальше от огня, вернулся к берегу.

— Я знаю, что делать, — сказал Пузырь, убирая тетрадь обратно в рюкзак. — Надо устроить встречный пожар.

— Что?! — крикнул Вадик, удивленно взглянув на приятеля. — Ты что, с дуба рухнул? Тебе одного пожара мало, хочешь второй забабахать?!

— Не спорь! У меня в тетради все записано! Чтобы потушить лесной пожар, надо прорубить просеку и пустить встречный огонь.

— Так это лесной! — возразила Дина.

— Ну и что? В тростниковых зарослях такой же огонь, как и в лесу! Надо подойти поближе к пожару, нарвать тростника и уложить его так, чтобы получилась тростниковая дорожка к огню, метра три шириной, а потом эту дорожку нужно поджечь. Это и будет встречный огонь.

— А что толку?

— Когда наш огонь дойдет до пожара, то два огня сойдутся, наш и браконьерский, тут им и крышка. Врубился? Гореть-то больше нечему, вернее, вокруг то пожар останется, а у нас на пути прекратится. Значит, можно по этой выгоревшей дорожке выйти из пожара к открытой воде. А потом уплывем подальше отсюда. За дымом нас никто не заметит, ведь они поджидают на берегу, а мы выскочим из зарослей с другой стороны.

Вадик и Дина вопросительно взглянули на Дзюбу, ожидая его решения. Физрук передал ребятам саперные лопатки и, руками раздвигая сухие стебли, пошел по илистому дну навстречу пожару. Когда до линии огня осталось метров десять, путешественники выстроились в ряд и стали рвать осоку. Дина, Вадик и Пузырь лопатками подсекали стебли на уровне воды, а Дзюба собирал их в охапку, подносил как можно ближе к огню и там бросал. Просека в зарослях росла с каждой минутой. Получалась очищенная от тростника водная дорожка шириной три метра, напоминающая полынью, в конце которой желтели уложенные друг на друга снопы осоки. Когда ребята подошли к пожару так близко, что стало тяжело дышать, Дзюба сказал:

— Пора зажигать.

Они сорвали несколько стеблей, подожгли верхушки и, используя их как факелы, бросили к сухим снопам — полоса пламени запылала по всей трехметровой линии. Огонь стал распространяться в обратную от берега сторону, густые черные клубы дыма взмыли над новым пожарищем. Вспыхнули тростинки и по бокам просеки, но основная сила огня пришлась на снопы. Пламя быстро продвигалось навстречу главному пожарищу. Две огненные стихии шествовали друг к другу. Сила двойного пожара всасывала воздух, сжигая кислород и рождая обжигающий ветер. Узкая полоса тростниковых зарослей все больше сжималась. И вот два огня сомкнулись — красная вспышка метнулась к небу. Несколько секунд горели остатки снопов, затем пламя на трехметровом участке просеки погасло, и перед робин— зонами открылся трехметровый горизонт, к которому вела усыпанная пеплом водная тропа. Пленники огня гуськом пошли по ней, пригибаясь к воде, руками прикрывая лица от нестерпимого жара, который исходил от пылающего с обеих сторон просеки тростника. Наконец они вышли за линию огня и оказались посреди опустошенного пожаром пространства. Вода вокруг них покрылась слоем пепла, из-под которого проглядывали угольно-черные тростниковые огарки. Путешественники стояли по пояс в воде и переводили дыхание, жадно глотая свежий воздух. Впереди блестела река, сзади продолжал бушевать огонь.

— Ждите меня здесь, — сказал Дзюба. Он взял у Пузыря саперную лопатку и посоветовал ребятам: — Сядьте в воду по горло, чтобы вас не заметили с берега.

— А ты куда?

— Ждите, — коротко ответил физрук, заткнул за пояс черенок саперной лопатки, глубоко вдохнул и, нырнув, исчез под водой.

— Куда он поплыл? — забеспокоился Пузырь. Преодолев брезгливость и ненависть к пиявкам, он по совету Дзюбы погрузился по горло в воду.

— Не знаю, — растерянно произнес Вадик и тоже опустился в реку так, что на поверхности осталась только голова с взъерошенными волосами. — Может, он хочет договориться с браконьерами, в смысле, с Бирюком.

— Для того, чтобы с кем-то договориться, не надо прятаться в зарослях и спасаться от пожара, — сказала Дина. — Если хочешь договориться, то иди и договаривайся. Зачем плыть на переговоры под водой, как подводная лодка?

— Может, нырнем и поплывем за Дзюбой? — предложил Пузырь. — Или попробуем переплыть на другой берег… Там хоть вода почище… Торчим тут как тыквы на помойке. Это унизительно. Может, хотя бы встанем во весь рост, как белые люди?

— Стоит Иван Царевич перед камнем на распутье, а на камне написано: "Без вариантов", — произнес Вадик. — Дзюба велел сидеть в воде, вот и сиди, не ищи вариантов. Физруку лучше знать, что делать.