Лето на Цеоде

– Да, но я до сих пор до конца не понимаю, как это работает. Я знаю одно: род Вукузё никогда не оборвется. Каждый Вукузё обучает нового, а тот – следующего в роду, и так далее. Новый Вукузё обязательно появится – это судьба. Это не изменить.

– А если Вукузё погибнет? Тогда кто обучит нового?

Прадед пристально посмотрел мне в глаза:

– Знаешь, насчет того, что ты не станешь «владыкою морским», я, пожалуй, поторопился… Итак, ты задал верный вопрос. Если Вукузё погибнет, то родится Вукузё, который сразу будет знать, что он Вукузё.

– Но это нелогично и антинаучно!

– Однако работает! – пожал плечами прадед.

Он внезапно помрачнел, и я вмиг понял, из-за чего:

– Ой, то есть кого-то из нас уже…

– Прадеда, моего прадеда. Его убили.

– А кто?

– Враги нашего рода, – просто ответил дедушка.

– А именно?

Прадед посмотрел на меня и покачал головой:

– Знаешь, пожалуй, ты – Вукузё-ботаник.

– Любопытство – не порок, – пробурчал я.

Прадед вздохнул:

– У тебя точно все нормально? Тебе не хочется поорать? Снять стресс? Успокоиться и прийти в себя?

– Да, очень хочется.

– Отлично. Тогда поори здесь, где никто не услышит.

После снятия стресса дедушка снова напомнил про завтрак:

– Слушай, пойдем-ка поедим. Запеканка остынет.

– Хорошо, я проголодался!

Мы неторопливо зашагали по тропинке. Почему неторопливо? Я рассортировывал и раскладывал по полочкам разума новые знания, столь резко изменившие мою жизнь. А дедушка просто никуда не торопился. Он наслаждался природой.

Утро выдалось теплое, даже чуть жарче обычного. Птицы-горихвостки весело щебетали и будили сонный лес, попугаи перекрикивались, будто заблудившиеся туристы. Все так и говорило:

– Новый день начинается!

Мы дошли до крыльца дома и остановились. Я взволнованно поглядывал на свою руку, и дедушка это заметил.

– Вукузё, ты, конечно, понимаешь, что никому об этом рассказывать не нужно?

Я кивнул:

– Да, но… с рукой все в порядке?

Дедушка потрепал меня по макушке и улыбнулся:

– Да, вода таким образом познакомилась с тобой.

Мы шагнули в дом – и тут же нас окружили приятные ароматы: лесные ягоды, свежевыпеченный хлеб, мед и пряности. Все сидели за столом и о чем-то болтали. При нашем появлении Ильфеон поздоровался и спросил:

– Ну, как воздух ночью? Голова не кружилась?

– Немного, а так – все прекрасно, – ответил дедушка. – Всем советуем, это очень здорово – ночевать на природе.

Рунмарион одобрительно кивнул:

– Молодцы! Земляне часто бывают такими изнеженными, что боятся ночевать на природе! Вы там в городах совсем избаловались!

Мы сели за стол и приступили к завтраку. Запеканка с медом и ягодным соусом была и впрямь бесподобной. После завтрака Рунмарион указал на почти собранную модель звездолета и пожаловался, что Марципан съел шасси. Прадедушка осуждающе посмотрел на кота – тот что-то недовольно мяукнул и вытащил из-под подушки недостающую деталь.

Затем он бесшумно прокрался к звездолету и аккуратно положил шасси в коробку. Далее шмыгнул обратно и улегся как ни в чем не бывало. Рунмарион в этот момент воскликнул:

– Да нету в коробке ничего! Я там сто раз смотрел! Мама, он ее сожрал!

Амари подбежала к звездолету и потрясла коробку. В ней что-то зашуршало.

– А это что? – удивилась сестра, доставая шасси.

– Недостающий фрагмент? – спросил я.

– Я думал, он ее съел, – растерянно прошептал Рунмарион.

Звездолет был готов – и ловко подвешен к потолку.

* * *

Гора…

Ин открыла глаза. Камни застыли в воздухе небольшими группками. Со стороны могло показаться, будто она создает скульптуру человека, но это было бы ошибочным суждением.

– Теперь песок… – прошептала Ин.

Она устала. Слишком сложное дело, слишком кропотливое.

Песок, пустыня. Песчаные вихри сбивают путников с ног, но не ее. Она спокойно ступает по ребру дюны. Она чувствует песок…

Ин открыла глаза и удовлетворенно кивнула. Песок соединил валуны между собой, став чем-то вроде связок между костями.

– Отлично.

Девочка засунула руку в карман и вытащила два зеленых камушка – два изумруда. Она положила минералы на пол и снова прикрыла глаза.

Кристаллы… Она их уже встречала в потаенных горных пещерах. Подобно звездам, они светятся в ночи. Словно радужный бисер – переливаются на солнце. Словно хрупкие блестки – ласкают взгляд…

Ин открыла глаза и ахнула:

– Как похоже!

Перед Ин стояла копия статуи во дворе. Уменьшенная в несколько раз, но копия. Она улыбнулась и прошептала:

– Ура.

Доски на крыльце дома заскрипели, и на пороге появился отец.

– Ты пытаешься создать Алангасара? – усмехнулся он. – Рановато.

Скептически посмотрел на творение дочери и продолжил:

– По-моему, он кривоватенький.

– Ничего подобного! – обиделась Ин. – Он красивый.

– Ну-у… тебе все равно его не оживить.

Он прошел на кухню и открыл холодильник.

– Сейчас будем завтракать. Не поможешь?

Отец начал раскладывать по полкам овощи, мясо и фрукты, которые принес с собой.

– Эх. – Ин встала и подошла к отцу. – Папа, а ты… можешь его оживить?

– Вполне возможно, но не на века. – Он выглянул в окно, где красовалась на солнце вторая скульптура.

– Ясно. Тогда усложним тренировки и удвоим их количество.

Он посмотрел на нее с улыбкой и покачал головой: