Лето нашей мечты (СИ)

Лежащий на полу мужчина перестал стонать, съежившись, словно в ожидании удара. Волдеморт взмахнул палочкой, и тело волшебника взмыло в воздух, по нему словно пробежала судорога, и оно распрямилось, явно против воли его владельца. Наполненные ужасом глаза метались от одной молчаливой фигуры к другой, пока не замерли на Снейпе.

— С…Северус… — прошептал старик. — Дамблдор доверял тебе…

Снейп почувствовал на себе взгляд Волдеморта, но ни единый мускул на его лице не дрогнул.

— У меня всего один вопрос, — отведя взгляд от своего слуги, проговорил Темный лорд. — Где. Гарри. Поттер.

— Черта с два я вам скажу, — оскалился в кровавой улыбке Бегшинс. — Я верен своему слову. Вам не найти мальчика.

— Пожалуй, — растягивая слова, прошипел Волдеморт, вновь неторопливо поднимая палочку, — позволю себе не согласиться. Боль многим развязывала языки. Посмотрим, насколько Вы стойки, мистер Бегшинс.

С кончика его палочки сорвался яркий луч, и тело висящего в воздухе волшебника исказила страшная судорога. Комнату огласил нечеловеческий крик боли…

В доме царила тишина. Тихо прикрыв входную дверь, Северус осторожно направился к лестнице, стараясь, чтобы половицы под ним не скрипели. Не хватало еще перебудить всех в доме в столь поздний час.

Он чувствовал себя вымотанным, обескровленным, словно это его пытали часы напролет. Перед глазами всё еще стояло изуродованное болью лицо Бегшинса. Он не сломался, сдержав данное Дамблдору слово. И поплатился за это жизнью. Он боялся смерти, это было видно по глазам, но Орден не предал, до последнего играя роль, отведенную ему Дамблдором. Вот только в планы директора Хогвартса не входила гибель его друга, всё вышло случайно. Синклер, один из пожирателей смерти, со своими дружками нагрянули в дом Бегшинса прежде, чем тот успел уйти. Непозволительный промах, стоивший ему жизни.

Теперь Волдеморт считает, что Поттера переправили в другое место, и поиски начнутся заново. Северусу вновь было поручено выяснить местоположение Мальчика-который-выжил. Но по крайней мере теперь есть шанс протянуть поиски до конца лета, когда Поттер окажется в Хогвартсе. Можно только представить, как зол будет Темный лорд.

Синклер приложит все силы, чтобы услужить своему господину. Будет землю рыть носом, лишь бы найти след мальчишки. Впрочем, как и остальные пожиратели.

Все, кроме него, Северуса. Будь его воля, он бы постарался оказаться как можно дальше от всего этого. Забыться и начать жить заново. С чистого листа. И чтобы рядом был кто-то, кому он не был бы безразличен.

Проходя мимо гостиной, он машинально заглянул в комнату и невольно замер, удивленно приподняв брови. Льющийся сквозь незашторенное окно лунный свет освещал изящную женскую фигуру. Длинная, в пол, ночная сорочка, поверх которой накинут клетчатый халат — в этом Минерва оставалась неизменной. Она спала, полусидя в кресле. На кофейном столике рядом стояла недопитая чашка чая и лежала книга, какая-то местная беллетристика (Северус никогда не понимал, как можно читать подобную чушь).

Осторожно приблизившись, он несколько минут рассматривал спящую коллегу. Ее нельзя было назвать красавицей. Во всяком случае, в том смысле, какой мужчины обычно вкладывают в это понятие, когда говорят о женщинах. Никаких пышных форм или кукольного личика. Но было в этой женщине нечто, что заставляло сердце в груди убыстрять свой темп всякий раз, когда он ловил взгляд ее серьезных и всё же необычайно теплых глаз, слышал строгий голос, в котором всё равно угадывались мягкие бархатистые переливы. Изящество ее хрупкой фигуры удивительным образом сочеталось со скрытой силой и аристократической грацией, наполняющими каждое ее движение. Почему он прежде ничего этого не замечал, ведь они столько времени провели бок о бок под одной крышей в Хогвартсе? В ней всё это было всегда. Он слепец и глупец. Не увидел. Не распознал. А теперь она думает, что всё дело в кольце. Но ему плевать на него. Он хоть сейчас готов снять его с ее тоненького пальчика и выбросить куда подальше, чтобы доказать — ему нужна не ее молодость, а она сама.

Они во многом похожи. Оба потеряли любимых. Оба преданы своей работе. И Дамблдору, между прочим. Оба держат себя в строгих рамках, которые на удивление легко рухнули, стоило им оказаться в непривычных для себя условиях.

Он злился. Сперва на нее — за то, что отвергла его, даже не дав объясниться. Затем на себя — за то, что отступил так легко. Он смотрел на нее, и чувства внутри вновь закипали. И так трудно обуздать их. Прежде лишь одна девушка способна была вызвать в нем столь сильную бурю эмоцией. Ему казалось, с ее смертью он утратил эту способность. Любить. А теперь грудь вновь сжигает изнутри. И нет сил сносить и дальше это сладостное томление, разливающееся по организму подобно яду, отравляя разум и затуманивая сознание.

Его рука сама собой накрыла хрупкую женскую ладонь, мирно покоящуюся на широком подлокотнике кресла. Минерва в тот же миг встрепенулась. Мгновение она, кажется, не могла понять, что происходит, но затем сонный взгляд ее зеленых глаз обрел ясность.