Лето ночи

Теперь, отойдя на коротенькие десять шагов, он снова тщательно прицелился и выстрелил. В этот раз, как обнаружилось, он задел кору с правой стороны, примерно на четыре фута выше того места, куда целился. И это с каких-то десяти шагов! Собаки просто взбесились, и где-то за деревьями хлопнула дверь. Харлен направился на запад, к узкоколейке, подальше от города, к давно заброшенным зерновым элеваторам и масложировому заводику. Там, к западу от дороги, стояла рощица и рос густой кустарник. К тому же насыпь можно использовать как заградительный вал. Сначала он об этом не подумал и теперь с холодным ужасом размышлял о том, что было бы, улети пуля на пастбище и попади она в одну из коров. Хорошенький подарочек был бы кому-то!

Надежно спрятавшись в густом кустарнике примерно в полумиле к югу от свалки, Харлен перезарядил револьвер, отыскал несколько бутылок и банок, чтобы установить их в качестве мишеней напротив поросшей сорняком насыпи, и начал практиковаться.

Его стрельба ни черта не стоила. Нет, револьвер стрелял… У Харлена уже болело запястье и заложило уши… но пули не хотели ложиться туда, куда он их посылал. В кино это выглядело так легко, когда Хью О’Брайан в роли Уайетта Эрпа[95] разил всех врагов наповал с расстояния в шестьдесят футов. Любимым героем Харлена был техасский ковбой Хоби Гилман в фильме «Слежка» в исполнении Роберта Калпа. У Хоби был отличный пистолет, и Харлен с удовольствием смотрел бы этот фильм хоть каждый вечер.

Может, дело в том, что у этого револьвера короткий ствол? Как бы то ни было, Харлен обнаружил, что попасть возможно только с расстояния футов десять и только с третьего-четвертого выстрела. С бойком он стал справляться получше и выяснил, что следует нажимать на спуск до упора, тогда боек сам поднимется и упадет когда надо. Джим уже было наловчился так делать, но сил и времени на это потребовалось много, что, впрочем, только подогрело его азарт.

«Ну, если мне понадобится кого-нибудь застрелить из этой штуки, то сначала придется попросить его постоять, чтобы не промахнуться».

Харлен израсходовал двенадцать пуль и как раз заряжал следующие шесть, когда услышал позади себя шорох. Он круто обернулся, приподняв револьвер, но затвор не был закрыт, и все патроны, кроме первых двух, выпали на траву.

Из-за деревьев выступила Корди. В руках она несла двустволку, которая была почти с нее ростом, но с переломленными в казеннике стволами, как носят охотники. Девочка внимательно смотрела на Харлена своими маленькими свинячьими глазами.

«Господи, – подумал мальчик, – я и забыл, какая она уродина».

Лицо Корди напомнило ему плохо пропеченный пирог, в который кто-то вставил глазки, узкие губы и нос картошкой. Волосы топорщились за ушами, а на глаза падали противными сальными прядями. На ней было то самое мешковатое платье, которое Харлен помнил по школе, только теперь оно было еще более грязным; серые, когда-то бывшие белыми, носки, стоптанные башмаки. Маленькие острые зубы были почти такого же цвета, что и носки.

– Ну, Корди, – сказал Харлен, опуская револьвер и стараясь, чтобы его голос звучал естественно, – что случилось?

Она продолжала молча смотреть на него. Под этими прядями даже не было видно, открыты ли вообще у нее глаза. Наконец Корди сделала к нему несколько шагов.

– Ты выронил патроны, – произнесла она тем монотонным, безразличным голосом, который так удачно передразнивал сам Харлен, вызывая смех товарищей.

Он выдавил улыбку и присел, чтобы подобрать патроны. Но нашел только два.

– Один за твоей левой ногой, – подсказала девочка, – а другой под нею.

Харлен отыскал патроны, сунул в карман, защелкнул барабан и сунул револьвер за пояс джинсов.

– Приглядывай за ним получше, – протянула Корди, – а то как бы тебе не отстрелить свою сосиску.

Харлен почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, поправил повязку на руке и нахмурился:

– Какого дьявола тебе тут надо?

Она пожала плечами и переложила тяжелую винтовку с одной руки на другую.

– Просто интересно было посмотреть, кто тут пуляет. Подумала, что, может, Си-Джей обзавелся новой пукалкой.

Харлен вспомнил рассказ Дейла Стюарта о его столкновении с Конгденом.

– Потому ты и ходишь с этой пушкой? – спросил он со всем отпущенным ему сарказмом.

– Не-а, я не боюсь Си-Джея. Мне надо не спускать глаз с кое-кого другого.

– С кого это, другого?

Корди еще больше сощурила глаза:

– С Руна, этого куска дерьма. С Ван Сайка. Это они уволокли Табби.

– Ты думаешь, они похитили его?

Девочка бесстрастно отвернулась, глянула на солнце, затем перевела взгляд на насыпь.

– Никто его не похитил. Они пришили его.

– Убили? – Харден почувствовал, как сжались его внутренности. – С чего ты взяла?

Она пожала плечами и оперлась двустволкой о пень. Ее руки казались двумя бледными тонкими трубками. Наклонив голову, Корди принялась ковырять ранку на запястье.

– Я видала его.

Харлен даже задохнулся:

– Ты видела тело своего брата? Где?

– В окно.

«Лицо в окне. Нет, это была старуха… Миссис Дагган».

– Выдумываешь, – сказал он.

Корди подняла на него глаза цвета застоявшейся воды:

– Ничего не выдумываю.