Лето ночи

– Ага, – протянул Майк. – А они могли бы нам понадобиться. Да еще и не поздно пожалуй. Интересно, мы могли бы достать пару таких штук до воскресенья?

Тут выступил вперед Харлен. По его лицу бродила неопределенная улыбочка и держался он довольно странно. Майку понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что Джим Харлен сегодня принарядился: нацепил шерстяные брюки, хотя они были явно не по погоде, голубую рубашку и галстук бабочкой. И даже повязку на руке сменил на свежую.

– Эй, – ухмыльнулся он. – Вам нужны эти штуки? Могу достать.

Майк наклонился поближе к нему и принюхался.

– Господи Иисусе, Джим, да ты что выпил виски или еще чего-то?

Харлен расправил плечи и довольно, хоть и несколько смущенно ухмыльнулся.

– Самую чуточку, – сказал он, стараясь выговаривать слова медленно и отчетливо. – Это ты подал мне идею, старый дружище. Ну, когда приходил занять у меня ту бутылочку.

Майк покачал головой.

– А ты принес… Ну ту вещь?

– Какую вещь? – изумился Харлен. – Что еще за вещь? Ты имеешь в виду цветы для нашей хозяйки? Или пакетик резиновых изделий? Ты про эту вещь?… Для моего свидания с мисс С.

Попозже?

Дейл потянулся вперед и схватил Харлена за руку достаточно крепко, чтобы почувствовать под повязкой что-то твердое.

– Вот эту вещь, дубина.

Тот вытаращил глаза и притворился ничего не понимающим.

– А, эту. – И тут же начал доставать пистолет.

Майк быстро загородил его от света.

– Ты напился. Только достань эту штуку и доктор Стаффни выставит тебя отсюда еще раньше, чем ты просто увидишь даму своего сердца.

Харлен поклонился и сотворил нечто подобное намазу.

– Как прикажете, мой капитан. – Затем выпрямился, но слишком быстро и принужден был схватиться за забор, чтобы сохранить равновесие. – Ну, так вы хотите заполучить это или нет?

– Что это? – Майк скрестил руки и внимательно оглядел улицу перед домом.

– Да радио же, – Харлену явно надоело непонимание его собеседников. – Если хотите, то я берусь завтра же притащить его. Скажите только слово.

– Слово, – сказал Майк.

Харлен опять с восточным подобострастием поклонился и направился к толпе гостей, при этом, правда, чуть не сбив по дороге семилетнего малыша.

Вскоре после девяти часов Майк собрался идти домой, даже в том случае, если Дейл и Кевин надумают остаться. Когда он доедал третью за вечер сосиску, к нему неожиданно подошла Мишель Стаффни.

– Привет, Майк.

Рот у Майка был занят, так что он пробурчал что-то невнятное, затем попытался проглотить остаток булочки и предпринял новую попытку ответить на приветствие. Она оказалась не более удачной.

– Я давно не видела тебя, – проговорила рыжеволосая девочка. – С тех пор, как… Ты перешел в другой класс.

– Ты хочешь сказать с тех пор, как я остался на второй год, – выговорил наконец Майк. С кашей во рту он наконец справился, но улыбнуться бы он и сейчас не решился из страха, что изо рта у него полетят кусочки еды.

– Ну да, – мягко согласилась Мишель. – Мне иногда кажется, что я скучаю по нашим разговорам.

– Угу, – кивнул Майк, не имея впрочем ни малейшего понятия, какие собственно разговоры она имеет в виду. Они учились в одном классе с первого по четвертый, но он что-то не мог припомнить, чтобы за эти годы говорил с Мишель более двух раз. Да и в эти разы весь разговор ограничивался окликом: «Эй, Мишель, подкинь-ка нам мяч, а!» где-нибудь на спортивной площадке. – Угу, – повторил он.

– Знаешь, – начала она, наклоняясь ближе и чуть ли не шепотом. – Я помню, как мы с тобой говорили о религии.

– А, угу, – повторил Майк, отчаянно желая, чтобы в руках у него оказался стакан любого напитка… Хоть воды… Лишь бы было жидкое. Он смутно помнил, как однажды, во втором классе действительно разговаривал с Мишель – они ожидали своей очереди покататься на качелях – что-то о том, как странно быть католиком, когда почти все другие ребята вовсе не католики. – Угу, – повторил он в четвертый раз, отдавая себе отчет в том, что этот сам по себе чрезвычайно остроумный ответ уже несколько навяз в зубах.

Мишель выглядела отлично, хоть Майку пришло на ум другое словечко. Восхитительно. На ней было зеленое шифоновое платье, с какой-то пышной юбочкой вроде как у балерины, только не такой короткой, а свои длинные волосы она завязала сзади такой же зеленой лентой. И глаза у нее были тоже зеленые. И очень длинные ноги. Майк заметил, что она… Ну как бы изменилась за последние несколько месяцев. А может даже за три недели, прошедшие с последнего дня школьных занятий. Платье сидело по-новому… Особенно в груди… И ноги стали другими, и талия, и когда она подняла руку, чтобы поправить ленту в волосах, то Майк заметил, что и руки у нее тоже стали другими. Неужели она тоже бреет подмышки, стрелой пронеслась мысль в голове у Майка, как Пег и Мерри? И ноги?

Майк понял, что Мишель ему что-то говорит.

– Извини, я не расслышал… Что?

– Я сказала, что хотела бы поговорить с тобой чуть позже. О чем-то очень важном.

– Да, конечно. Когда? – поинтересовался он, предполагая, что речь идет об августе.