Лето потерянных писем

– Выходит, все ошиблись.

– Типа того.

– Однажды мы пытались раскрасить двери, – сказал сидящий напротив парень. Наверное, кузен. – Не очень удачно.

– Они делали это моим лаком для ногтей, – добавила девушка. – Я предупреждала, что затея дурацкая.

– В лаке были золотистые блестки, – сказал Ной. – Они решили, что это будет не так заметно.

– Увы, – ответила девушка.

Все улыбнулись мне, и я улыбнулась в ответ, а потом показала на стул рядом с Ноем.

– Не возражаешь?

– Я приберег место для тебя, так что да. – Он повернулся к остальным. – Это Эбби.

– Эбби, – наклонился вперед парень по другую сторону от Ноя. Глаза у него были густо подведены, волосы зеленые, а сам выглядел на несколько лет нас старше. – Знаменитая Эбби.

– Знаменитая? – сев, я с опаской глянула на Ноя. – Мне стоит волноваться?

– А может, нам стоит? – бросил парень с зелеными волосами. – Слышал, ты шантажистка.

Я пнула под столом Ноя.

– Ауч, – сдержанно отреагировал Ной. – Это Джеремайя. Наши мамы были соседками по комнате, когда учились в магистратуре.

– Всегда приятно познакомиться с товарищем по преступлениям. – Джеремайя пожал мне руку, а потом повернулся к Ною.

– Родительская фабрика слухов утверждает, что это Гарвард.

Ной кивнул.

– Жаль, что ты не смог поступить в Йель.

– Да пошел ты, – со смешком ответил Ной.

Я никогда еще не видела Ноя таким расслабленным, и страшно обрадовалась, что мне дозволено примкнуть к его кругу друзей. Я не могла перестать улыбаться. Мне нравились эти ребята. Они слушали и смеялись во время разговора. Они были умными, забавными и внимательными. Я хотела быть вместе с ними. Хотела, чтобы это был мой дом.

– Итак, всем внимание! – окликнула мать Ноя из-за стола для взрослых. – Готовы?

Все стихли. За нашим столиком кузина Ноя, Шира, встала и взяла спички. Когда солнце стало заходить, мы зажгли свечи и пропели молитвы, и чувство общности еще крепче укоренилось. «Baruch atah Adonai, – зачитали мы. – Eloheinu Melekh ha’olam, asher kid’shanu b’mitzvotav, v’tzivanu l’hadlik ner shel Shabbat». Это были знакомые мне слова, которые я произносила еще до того, как научилась их понимать: зажженные свечи, разлитое вино, разорванная хала.

Но какими бы знакомыми они ни были, каким бы непринужденным ни казался этот вечер, в «Золотых дверях» я по-прежнему оставалась чужаком. Я то и дело поглядывала на родителей Ноя, на его бабушку и дедушку и не раз ловила на себе их взгляды: недоверчивые, недоумевающие, настороженные. Но самое ужасное, что Эдвард и Хелен вообще друг на друга не смотрели, упрямо устремив взоры только на гостей и членов семьи. Как же поговорить с ними, если они до сих пор так взвинчены?

Вместо этого я постаралась сосредоточить внимание на своих собеседниках. Я смеялась вместе с ними, подшучивала и получала остроты взамен. Я ела кускус с нежной морковью, кабачками, перцем и дюжиной специй, фаршированные артишоки в лимонном соусе, пахлаву из пекарни Джейн. Когда я случайно коснулась коленом ноги Ноя, то даже не стала отстраняться, и он тоже не отодвинулся. Весь обед я наслаждалась легким прикосновением кожи к коже.

Как и мои родители, родители Ноя не возражали, что несовершеннолетние пьют в шаббат. Дома я цедила виноградный сок, но, видимо, Нантакет оказал на меня большое влияние, поэтому, когда вечер стал подходить к концу, я выпила бокал вина. Только когда свечи погасли, кузены убрали со столов, а на лужайке стали топтаться гости, я наклонилась к Ною.

– Твои бабушка и дедушка весь вечер друг на друга не смотрели.

Ной согласно скривился.

– Знаю.

– Они до сих пор в ссоре?

Он кивнул.

– Может, сегодня не стоит задавать им вопросы. – Как бы мне ни хотелось, но, наверное, итог будет такой же, как если бы мы бросились на кирпичную стену.

Ной допил вино и повернулся ко мне с уже знакомым уверенным выражением на лице.

– Ладно.

– Ладно? – осторожно повторила я. – Почему от этого «ладно» я так нервничаю?

– Пойдем. – Он обхватил мою ладонь и вынудил встать.

Боже, обожаю, когда Ной берет меня за руку.

Мне не нравилось пребывать в растерянности, когда он протащил меня по лужайке мимо толкущихся гостей в дом.

– Куда мы идем?

Мы миновали Ширу, которая встретилась со мной взглядом и закатила глаза.

Мы прошли в гостиную, потом в коридор, и, поняв, куда Ной ведет, я начала сопротивляться. Я затормозила, когда мы подошли к кабинету.

– Ной…

– Ты же хотела прочесть письма своей бабушки? Ты хотела взглянуть на ее записи. Хотела узнать, откуда она родом.

Я в нерешительности замерла.

– Я хотела поговорить с твоим дедушкой, а не рыться в его вещах!

– Теперь у тебя вдруг появились моральные принципы?

– Разве твоя семья не разозлится, если застанут нас тут? – Сейчас, зная об отношениях Ноя с его папой и дедом, я не хотела, чтобы они стали еще более натянутыми.

– Они заняты гостями. Даже не заметят. – Он втянул меня в кабинет и запер дверь.

– Хотела бы зафиксировать, что я против.

– Трусиха. Иди сюда. – Он приподнял уголок коврика для мышки, взял ключ и отпер верхний ящик стола.