Лето с чужими

Как играть, я не знал. Научит меня отец, я буду помнить правила игры и расставшись с ним, а значит, никакой он не «плод».

– Вот так-так!.. Писатель, а не знает, как играть в карты?

– Раньше увлекался маджаном…

– Во что – в «кои-кои»?

– Все равно. В «хати-хати»[14] играют втроем.

– А говоришь, не знаешь.

– Только это и знаю.

– Может, в составление цветов? – предложила мать.

Я понятия не имел, что это такое.

– Научите.

Если смогут научить, значит, и отец, и мать – однозначно не я сам. Иллюзией их уже не назовешь. Они, без сомнения, настоящие.

Мать принесла карты, отец вытащил их из коробки и начал эффектно тасовать.

– Ну, поехали. Что карты – это месяцы, знаешь?

– Месяцы?

– Как ему объяснять? Он даже этого не знает. Это… Нет, не так… – Отец навалился на край подноса.

Закачалась и чуть не упала бутылка пива, я едва успел ее схватить. Мать отодвинула поднос.

– Та самая игра – «составление цветов», – про которую говорила мать, еще называется «дурацкие цветы». В нее могут играть даже дураки. Ну что?

И, усевшись на татами, молодой отец со знанием дела начал увлеченно объяснять.

Глава 9

Вечером следующего дня я дожидался в кафе на Сибуя продюсера. Он зашел, и, увидев меня, изменился в лице.

Но тут же натянул улыбку. «Интересно, в чем дело, подумал я. – Неужели в сериале?»

Начало мне удалось неплохо. Написал я его быстро, а когда перечитывал, почти ничего менять не пришлось. Получилось как-то чересчур хорошо. В такие минуты непременно что-нибудь случается.

– Да, ты шустрый.

Продюсер заказал молоко со льдом и вытер пот полотенцем, которое принесла официантка.

– Я сейчас просто в хорошей форме.

– Это хорошо.

Не глядя на меня, он достал из легкого кожаного портфеля большой коричневый конверт.

– Эх, забыл сказать тебе печать принести.

– Что-что?

Прежде чем сдавать рукопись, обычно выполняют некие формальности.

Он достал из конверта мой с ним контракт.

– Дело в шляпе. Кроме суммы гонорара все остальное – одной формы. Печать в трех местах. Где обведено карандашом.

– Неужели решилось?

– Решилось, решилось. Спонсоры все как один дали добро. Со второй недели октября – эфир. В первую – пилот. Вчера смотался на день в Осаку в одну фармацевтическую фирму, вернулся и тут же помчался к пяти в косметическую. Сегодня в десять был у автостроителей. Где это видано, чтобы продюсер всем этим занимался? Нынче как? Посылаешь кого-нибудь из коммерческого отдела, а добро дают только после того, как убедишь сам. Нет сил. Извини, что не сообщил тебе сразу, просто замотался. График напряженный – в начале сентября начнем с натурных съемок. Теперь дело за тобой.

– Прекрасно. Просмотрю. Если что – позвоню.

– Хорошо.

Принесли молоко со льдом.

Выходит, что никаких проблем пока и нет. Хотя, пожалуй, очередь до них еще дойдет.

– Дело в том, что актриса на главную роль – в положении на третьем месяце. Кто отец – неизвестно, но она собирается рожать. Три месяца на съемки. На шестом живот будет видно. Разумеется, можно скрыть одеждой, но желательно, чтобы она не попадала в теннисные сцены. Представить себе не могу, что будут говорить о матери-одиночке. Хорошо, если это как-нибудь пойдет на пользу делу. А вдруг наоборот? Менять актеров уже проблематично, но если и делать, то сейчас. Порой такая ересь в голову взбредет, но лучше быть готовым к самому худшему Кстати, – сказал он, будто что-то вспомнив. «Вот, началось!» – подумал я. – Ничего не хочешь мне рассказать по первой серии?

– Все рассказал, пока собирал материал.

– Верно.

– Сначала прочти.

– Что, так уверен в себе?

И все же он что-то хотел мне сказать. Плавающий взгляд – значит, что-то обдумывает.

– Это ты ничего не хочешь мне сказать? – искривил я улыбку.

– Что?

– Какие-то проблемы, говорю?

– С чего ты взял?

– С первого взгляда по твоему лицу понял, что не без ложки дегтя.

А точнее говоря – в тот момент, когда он, входя, посмотрел в мою сторону. Выражение его лица поменялось именно после взгляда на меня.

– Возможно, это… – смущенно улыбнулся он.

– Что – «ЭТО»?

– … излишнее беспокойство. Ты только не обижайся.

– Ты про меня, что ли?

– С тобой… все в порядке… в смысле здоровья?

– Ты к чему?

– У продюсера то и дело на спине выступает холодный пот, как бы чего не случилось.

– Да вроде все.

– Выходит, из-за света…

– Цвет лица?

– Показался нездоровым. Как бы тебе сказать? Случись что с автором сценария, мне крышка. Так что береги себя, пока не закончим работу.

Еще какое-то время мы побалагурили, а потом расстались.

Шагая по улицам, я пытался рассматривать себя в витринах магазинов, но цвета лица разобрать не смог. Я не ощущал себя уставшим.

Вчера вечером, поужинав у родителей, я вернулся домой и в одиннадцать лег спать. На следующее утро с девяти взялся вычитывать первую часть сценария и управился за полтора часа.

«Так, только не забивай себе этим голову», – подумал я. Только – как?

Родители – из потустороннего мира. Вполне возможно, что встречи с ними отнимают жизненную силу. Сколько об этом написано книг, сколько ходит легенд…

Когда перед выходом из дому я брился, лицо не казалось мне бледным. Ну, сошел румянец, что в этом странного?