Лето с детективом

– Ну… я летала на парашюте. Его к лодке привязывали. На море. Помнишь, Сима? На меня еще жилет не могли найти по размеру, я все время выскальзывала. Но сейчас я экспериментирую с дрожжевым тестом, так что малость поднабрала. Какие у нас там ограничения по весу?

– От пятидесяти, – любезно ответил дядечка, продолжая планомерно подталкивать упирающуюся Белку к выходу. – Вы уж дождитесь, когда Роскосмос и Центр подготовки космонавтов официально сообщат об очередном наборе в российский отряд, а мы им все о вас передадим.

– А как там поживает Луна? – с сомнением протянула Белка, записывая дядечке свой телефон на бумажке из-под конфеты, извлеченной из кармана.

– Ориентировочные сроки запуска российской лунной программы – 2031 год.

– Незнайка на Луне, – буркнула я на подружку и, извернувшись боком, шепнула дядечке:

– Не обращайте на нее внимания! Ее в детстве книгами завалило в школьной библиотеке. Полка научной фантастики. С тех пор бывают обострения. А тут еще жара, сами понимаете…

Дядечка сочувственно кивнул и протянул мне стаканчик воды из кулера.

– Тут еще кое-что… Вы слыхали про проект «Вавилон»? – вдруг выпалила Белка.

Дядечка крякнул, а я чуть не поперхнулась водой. Я-то про проект слыхала, а вот откуда у Белки такие познания? Она отродясь книг не читала, говорила, что из принципа. Хотя какие могут быть принципы у человека, который пьет неразбавленный спирт.

– Это иракский проект создания суперпушек! Там такой снаряд, закачаешься! Мог бы запускать двухсоткилограммовый спутник на орбиту, – продолжила извергать набор слов Белка, с триумфом взирая на растерянное лицо очкарика и открытый рот дядечки.

К слову, проходящая мимо иностранная группа туристов тоже навострила уши и, перестав слушать экскурсовода, уставилась на Белку. Несмотря на мой скепсис и желание навалять ей немедленно, я невольно залюбовалась подружкой. Тощая грудка колесом, ножки враскорячку, волосенки дыбом, глаза горят – хоть пожарных вызывай. Вылитая Жанна д,Арк!

И пока я расслабилась, Белка выдала такое, что мне пришлось всем телом привалиться к очкарику, чтобы не рухнуть без чувств.

– Так вот, части суперпушки были давно конфискованы в Европе. Остальные компоненты проекта в Ираке были уничтожены Организацией Объединенных Наций в 90-х годах. Это официально. А ейный папенька, – мотнула Белка в мою сторону тощей косицей, – большой человек в Ираке был. У нас и документики имеются, припрятал на черный день. Вы бы поговорили, с кем нужно, чтобы нас в программу включили, а мы вам – секретную технологию. По бартеру.

Я застонала и покачнулась, очкарик в испуге меня приобнял, а дядечка закатил глаза. Белка разошлась не на шутку и принялась фонтанировать деталями. Да такими точными, что мне срочно пришлось выпасть из оцепенения, схватить ее за руку и, нелепо хихикая, оттащить к туалетам.

– Ты что городишь, юродивая? Мой папа был иранец. Да он в гробу перевернулся после твоих речей.

– Какая разница, – беспечно махнула рукой Белка, и в самом деле не видевшая разницы между Ираком и Ираном. По географии у нее, как и по многим другим предметам, была слабая троечка.

– И вообще, откуда ты черпаешь сведения? Из космоса? Так я тебе утку больничную на голову надену, чтобы тебя сигналы не шибко беспокоили. Ты как раз недавно одну такую мне из хирургического отделения притащила с какой-то неясной целью.

– Так это… мы с Кузьмой книги обсуждали!

– Что ты могла обсуждать? – возопила я. – Ты же никогда не читаешь!

– Вот он и возмутился, – поддакнула Белка. – Мы как раз у него в квартире были, и Кузьма мне книгу эту дал. А там как раз про этот проект. Что-то про кулак Аллаха. Вроде как Саддам Хусейн супероружие создал, чтобы этим кулаком, значицца, по врагу вдарить. Кузьма сказал, пока книгу от корки до корки не прочитаю – и разговаривать со мной не станет.

– Ааа… Так он специально тебе какую-то муть подсунул, чтобы наверняка до конца не дочитала, – осенило меня. – Кто же знал, что тебе так замуж охота.

Белка стала покрываться пятнами, а это верный признак, что она обижаться изволила. Я выдохнула, досчитала до двадцати и малость успокоилась. Потом пришла неуместная в данных обстоятельствах жалость к Белке: вон она какая тощенькая, несчастная, а этот гад Кузьма…

Я потрепала подружку по плечу, ухватила под руку и мягко, но уверенно повела на выход. Наши экскурсоводы так и остались стоять с открытыми ртами. Белка на выходе все-таки вывернулась из моих цепких объятий. Повернулась, вскинула руку вверх, сжав ладонь в тщедушный кулак, и зачем-то гаркнула:

– Служу Советскому Союзу!

Очкарик отрапортовал ей, а дядечка достал телефон и принялся кому-то звонить. Я бы на его месте звонила в психушку. Эта мысль придала мне ускорения.

– Ты бы заканчивала у пациентов аскорбинки тырить, гляди, как тебя плющит!

Выпихнув Белку на воздух, я принялась махать на нее своей черной папкой. На улице жара, а она вся в красных пятнах. Не ровен час, плохо станет, мне потом мучайся. По дороге к папиному другу Араму я еще раз ее отчитала, запретив поминать папу всуе, а уж тем более вводить людей в заблуждение.