Лето с капитаном Грантом

Вид у Адмирала был сочувственный и простодушный. Но Андрей спросил в упор:

— Вы зачем всех подговариваете? Я же слышал.

Адмирал нисколько не смутился:

— Это называется предвыборная борьба. Пусть Профессор тоже готовит себе победу. Я ему не мешаю.

— Все равно нечестно, — честно сказал Андрей.

Адмирал вздохнул:

— Ты Матрос, а я Адмирал. Неужели я меньше твоего понимаю?

— Андрюшка прав, — вмешался отец. Он нес бутылочку с резиновым клеем, — наверное, заклеивал какую-нибудь царапину на байдарке, готовил ее к плаванию. — Андрей прав. Нечего интриговать, Адмирал. Хочешь быть умнее всех?

— Хочу. Я и не делаю вид, что я какой-то розово-голубой. Я — обыкновенный. Иногда хороший, иногда не очень.

Предвыборная борьба не принесла Адмиралу успеха. Все, кроме Адмирала, проголосовали за Белое море. Один голос был против, всего один. Так на этот раз Адмирал остался в одиночестве.

Он отказался от чая, с обиженным видом залез в палатку. Андрею стало его жалко, он вопросительно взглянул на отца.

— До утра пройдет, — сказал отец.

Но утром Адмирал кое-как позавтракал и снова нырнул в палатку. Он не хотел ни с кем общаться. Они не нравились ему. Вот и все.

А они начали сборы. Надо было все подогнать, чтобы вещи лежали на своих местах и не требовали лишнего внимания. Профессор осматривал все четыре байдарки и ворчал:

— Я-то плавал, моя лодка в порядке. А вы обленились на солнышке, и лодки ваши обленились. Почему сиденье валяется отдельно? Почему конец отвязался? Где надувная подушка под спину?

И они прилаживали сиденье на место, тащили из палатки подушку, а конец, из которого Андрей пытался сделать качели, снова привязали к носу «Салюта».

Жадюга и тетя Катя укладывали в рюкзаки банки. Варенье и соленые грибы хорошо есть. Но какая морока возить стеклянные банки в рюкзаках! Их пришлось обворачивать в мягкие вещи, перекладывать каждую носками, трусами, рубашками.

Андрей азартно искал мусор. Он выкопал саперной лопаткой специальную яму, весь мусор стаскивал туда, чтобы потом закопать, чтобы и следа не осталось в лесу, на этой волшебной поляне.

Адмирал сидел в своей палатке и слышал, что все заняты делом. За тонкими матерчатыми стенами раздавались разговоры, смех. Они делали и его, Адмирала, работу, пока он сердился на них. И Адмирал показался сам себе смешным: он столько энергии потратил, чтобы показать, как он недоволен ими, а никто не обращает внимания. Они относятся к нему хорошо. И Адмирал вылез из палатки.

— Где мой спальный мешок? — грозно спросил он.

— Я свернула его, он здесь, — кротко отозвалась тетя Катя. — И сапоги твои возле твоей лодки, Адмирал.

Он взялся за дела, настроение у него было хорошее.

Разве мы всегда плывем, куда хотим? Главное — плывем.

Байдарки, груженые, ловкие, стоят на воде. Андрей крепко держит весло. Крепко, но не судорожно, а свободно. Оно ему как раз по руке, это весло. А в начале похода рука была меньше, что ли… А что? И руки у человека растут, становятся крепче, когда он занимается настоящей физической работой: рубит дрова, таскает ведра с водой, работает веслом…

Вот человек сидит в своей байдарке, зеленая насквозь прозрачная вода плещет совсем рядом. Хочешь зачерпнуть — протяни руку… Есть ли другое судно на свете, где вода так близко от человека? Андрей считает, что только байдарка.