Лето в большом городе

Я смотрю на него с удивлением. Я едва взрослая, чтобы пить, почти произношу я. Вместо этого, я качаю головой, как будто бы, я тоже была разочарована в любви.

— Я догадываюсь, что мы — оба пара грустных мешков, — говорит он. И я заражаюсь его настроением.

Я нахожу его особенно привлекательным в этот миг и надеюсь, что он обнимет меня и будет целовать. Я жажду, прижиматься к его худой груди . Но сижу вместо этого в кресле мешке.

— Почему она забрала мебель? — я спрашиваю.

— Моя жена?

— Я думала, что вы развелись, — говорю я, пытаясь удержать его на этом разговоре.

— Она злится на меня.

— А ты не можешь заставить ее отдать мебель обратно?

— Я так не думаю. Нет

— Почему нет?

— Она упрямая. Господи. Она также упряма, как мул в день гонки. Так было всегда. Таким образом, она сейчас далеко.

— Хм. — Я соблазнительно поворачиваюсь вокруг большой подушки.

Мои действия производят желаемый эффект. Он понял, что напрасно думает о своей бывшей жене, вместо того, чтобы сосредоточиться на прекрасной молодой женщине — на мне? Конечно, в следующую секунду, он спрашивает.

       — Как насчет тебя? Ты голодна?

— Я всегда голодная.

— За углом есть маленький французский ресторан. Мы могли бы пойти туда.

— Потрясающе, — я говорю, вскочив на ноги, несмотря на то, что слово “французский” напоминает мне о ресторане, в который я раньше ходила в Хартфорде с моим старым бой-френдом, Себастьяном, который бросил меня ради моей лучшей подруги Лали.

— Ты любишь французскую еду? — он спрашивает.

— Да, — отвечаю я. Себастьян и Лали давно в прошлом. И, кроме того, я сейчас вместе с Бернардом Сингером, а не с каким — то запутавшимся учеником средней школы.

«Маленькое французское местечко» за углом оказывается в нескольких кварталах отсюда. И не такое, уж оно и маленькое. Это «La Grenouille». Настолько известное, что даже я о нём слышала.

Бернард склонил голову в смущении, когда метрдотель назвал его имя.

       — Добрый вечер, монсеньор Сингер. Пройдёмте за Ваш обычный столик.

Заинтригованная я посмотрела на Бернарда. Если он постоянно сюда приходит, почему не сказал, что является постоянным посетителем?

Метрдотель приносит два меню и элегантным кивком головы приглашает присесть за уютный столик у окна. Затем Мистер — Обезьяний — костюм отодвигает мой стул, разворачивает салфетку и кладёт её на мои колени.

Он меняет мой бокал для вина, берёт в руки вилку, тщательно изучает её, и когда та удачно проходит осмотр, кладёт рядом с моей тарелкой. Если честно, меня это всё смущает. Когда метрдотель, наконец, уходит, я беспомощно смотрю на Бернарда. Он изучает меню.

— Я не говорю по-французски. А ты? — спрашивает он.

— Немного.

— Правда?

— Правда.

— Ты, наверное, ходила в необычную школу. Единственный иностранный язык, который я узнал, был кулачный бой.

— Ха — ха.

— Я был очень хорош в этом, — говорит он, делая кулаками выпады в воздухе.

Я был невысоким ребёнком и все любили использовать меня как боксёрскую грушу.

— Но ты такой высокий, — я указываю на это.

— Я не рос до восьми лет. А что на счет тебя?

— Я перестала расти, когда мне было шесть.

— Ахах. А ты забавная.

Стоило только разговору завязаться, как метрдотель вернулся с бутылкой вина.

— Ваше Пуйи-Фюиссе, монсеньор Сингер.

— О, спасибо, — говорит Бернард, вновь выглядя застенчиво.

Очень странно.

Квартира, ресторан, вино — определенно Бернард богат. Тогда же почему он продолжает себя вести, будто это не так? А, может, для него это проблема, с которой он пытается совладать?

Разливание вина — ещё одна церемония. Когда всё заканчивается, я выдыхаю с облегчением.

— Это раздражает, не так ли? — говорит Бернард, словно читая мои мысли.

— Тогда почему ты позволяешь им делать это?

— Это делает их счастливее. Если бы я не понюхал пробку, то они бы расстроились.

— Ты даже потеряешь свой специальный столик!

— Я пытался сесть за тот столик, — он указывает на пустой столик в задней части комнаты, — в течение многих лет. Но они не позволят мне. За ним как в Сибире, — добавляет он, драматическим шепотом.

— Там действительно холоднее?

— Очень холодно.

— А что на счет этого столика?

— Прямо на экваторе, — он делает паузу. — А ты... Ты тоже на экваторе. — Он тянется ко мне и берёт меня за руку. Мне нравится твоя находчивость, — говорит он.

Шеф — повар пресекает все попытки Бернарда.

После невероятно вкусного и сытного ужина из семи блюд, включающего в себя суп, суфле, два десерта и немного восхитительного вина, которое на вкус напоминает цветочную пыльцу, я смотрю на свои часы, и обнаруживаю, что уже за полночь.

       — Мне нужно идти.

— Почему? Ты превратишься в тыкву?

— Что — то вроде того, — сказала я и подумала о Пегги.

Его следующее движение так и повисает в воздухе, вращаясь, словно диско — шар.

       — Я думаю, мне следует проводить тебя домой, — наконец произносит он.

— И все разрушить? — я засмеялась.

— Я не делал " это" какое — то время. А что насчет тебя?

— О, я эксперт в этом, — я поддразнила его.

Мы шли обратно к моему дому, размахивая нашими руками между нами.