Лето в маленькой пекарне

Полли попыталась придать своему голосу спокойствие:

– Но вроде бы покупатели довольны.

Малкольм фыркнул:

– Что, вот те безмозглые мужланы? Но я не хочу быть… Я не хочу, чтобы моей маме морочили голову насчет истинной стоимости этих лавок.

– Я бы никогда и не поступила так, – возразила Полли.

– Ну да, да… – Он взял баночку с французской морской солью. – Вот это что такое? Соль?

– А… да. В большинстве сортов хлеба соли немного, но есть рогалики, они чуть более соленые, и…

– Это самая дешевая, какую вы можете купить? Она даже не смолота.

– Знаю, – робко ответила Полли. – Но это лучшее, что можно найти. Она придает полноту вкуса и изысканность… И она не слишком соленая.

– Не слишком соленая? – презрительно ухмыльнулся Малкольм. – Вы покупаете дорогую соль, которая не слишком солона? – Он что-то записал в своем блокноте. – И вот эта мука. Почему вы покупаете итальянскую муку?

– Она лучшая, – снова пояснила Полли, нервничая все сильнее.

Джейден был в магазине, он болтал с утренними покупателями и смешил пожилых леди. А Полли только теперь осознала, какой была самоуверенной, когда предполагала, будто Малкольм заглянет к ним, угостится кофе с булочкой, скажет: «Ух ты, просто фантастика, продолжайте работать!» – и на том все закончится.

– Да, но покупатели вряд ли это замечают, так?

– Думаю, замечают.

– Нет, – заявил Малкольм. – Мне так не кажется. Если я голоден, я просто покупаю какую-нибудь выпечку в придорожном кафе. Мне все равно, из какой она муки и есть ли в ней суперсоль, которую волшебным образом добывают из какой-то не слишком соленой земли. Я просто хочу что-нибудь съесть.

Полли уставилась в пол.

– Я разберусь во всех счетах, – сообщил Малкольм, явно воображая, что говорит непререкаемым тоном. – Я намерен прочесать их вдоль и поперек. Это местечко едва наскребает денег, чтобы выжить, и я хочу знать почему.

– Потому что у нас недорогое предприятие, мы зависим от сезонов, а цены одни и те же в любое время года.

Полли могла бы все объяснить, если бы Малкольм был похож на человека, готового слушать. Но увы. «Невозможно держать пекарню просто ради денег… ну разве что у тебя есть кондитерская в Лондоне, торгующая первосортными капкейками, или что-то в этом роде, – подумала она. – Напротив, ты этим занимаешься просто потому, что любишь свое дело, потому, что это хороший, надежный способ честно зарабатывать на жизнь, что бы там ни имел в виду этот тип. Но это точно не сделает тебя богачом».

– И еще я снова намерен сдавать квартиру наверху. – Малкольм хмыкнул. – Глупо, когда свободная недвижимость простаивает. Так что по утрам вам придется вести себя потише.

– Это невозможно, – ответила Полли. – Мы же начинаем работать очень рано. Вам придется поискать арендатора, который не будет возражать.

– Посмотрим, – буркнул Малкольм.

– Вы потеряете деньги, если заставите нас открываться позже, – пояснила Полли, и это, похоже, слегка остудило Малкольма. – И много денег. Большинство людей утром первым делом хотят купить хлеба.

Из магазина донесся новый взрыв женского смеха.

– Он что, весь день просто торчит там и болтает? – поинтересовался Малкольм, кивая в сторону Джейдена.

– Нет, – возразила Полли. – Он очень много работает, а то, что его любят покупатели, делу только на пользу.

Малкольм и Полли мгновение-другое смотрели друг на друга. Полли понимала, что ее изучают, и ей это было противно, абсолютно противно все: и почти не скрываемое критиканство в словах Малкольма, и его предположение, что она слишком, едва ли не преступно расточительна. Все шло куда хуже, чем она воображала.

– Ладно. как я и сказал, необходимы некоторые перемены, – процедил Малкольм. – Я изучу бухгалтерские книги и дам вам знать.

– Хорошо, – кивнула Полли, испытывая облегчение, оттого что он наконец решил уйти. – Не хотите ли взять что-нибудь на обед? И мы можем заглянуть во вторую пекарню, если хотите.

Малкольм покачал головой.

– Я увидел достаточно, – произнес он, явно наслаждаясь своей суровостью.

Он не спеша вернулся в магазин и направился к двери. Полли проводила его взглядом, и ее сердце упало.

Только не теперь, подумала она. Только не теперь…

Нил стоял за дверью, подпрыгивая на месте – он знал, что это привлекает внимание людей, – и ждал, когда его кто-нибудь впустит. Полли мысленно застонала. Неужели Хакл не мог запереть птицу дома хотя бы на этот раз? Ну конечно не мог, и она тоже не смогла бы. Во-первых, это было жестоко, во-вторых, Нил в знак мести обязательно накакал бы в ее туфли. И все же хотя бы один раз… Миллионы тупиков в мире живут стаями, сердито подумала Полли, а ей достался этот, самодостаточный.

Старая миссис Хакетт не спеша шла вдоль набережной, таща за собой сумку на колесиках. Она приходила каждый день примерно в одно и то же время, чтобы купить половину буханки ржаного хлеба, – она жила одна и любила ужинать банкой овощного супа с тостом, так что каждое утро Полли продавала ей половинку хлеба за полцены, а остальное выбрасывала. Она не сомневалась, что Малкольм ни за что не одобрил бы такую стратегию.