Лето в пионерском галстуке

— Ты ведь что-то недоблое опять плидумал!

«Ну вот, — подумал Юрка, — звонкого „р“ как и не бывало!»

Прямо по корту, мешая девочкам играть, путаясь между ними, несся Пчёлкин, а его догонял Олежка.

— Эй, Юла! — завидев Юркину компанию, Олежка бросился к ним и чуть не врезался в Ваньку. — Юла! Я видел, как Пчёлкин стылил с кухни спички! — запыхавшийся Олежка выглядел очень обеспокоенным.

Но Пчёлкина уже и след простыл, а к их компании подкатился жующий что-то Сашка и сердитая — руки в боки — Лена.

— Что опять случилось? — спросила вожатая у Юрки.

Он пожал плечами:

— Олежка говорит, что Пчёлкин снова диверсию задумал, спички с кухни украл.

Лена закатила глаза и вздохнула:

— Ну проказник! Заколеб… — начала она и замолкла на полуслове. Но под лукавыми взглядами ребят добавила: — И в последний день покоя не даст!

Юрка ухмыльнулся:

— Ему бы в инженеры-конструкторы податься, вечно что-то мастерит, Самоделкин.

— Лишь бы его самоделки ничего ему не оторвали! Юр, сходи, пожалуйста, за Володей, скажи ему, а? Я тут отряд не могу бросить.

— А где он? Почему ты одна с детворой?

— Он в лесу, помогает площадку для костра готовить.

Юрке не хотелось идти за ним. Перед смертью не надышишься, а рядом с Володей дыхание собьётся окончательно: не вспомнишь потом, как это — дышать. К тому же народу там собралось много, да ещё и эта шпионка Маша явно крутилась возле него… И что же Юрке останется — опять только смотреть на него, как было все эти дни? А сегодня, в последний день смены, вконец замучиться от мыслей о разлуке? Нет, ему так только тяжелее. Но Лене-то отказать нельзя!

— Кстати, а почему вы, здоровые лбы, сидите тут, вместо того чтобы помочь вожатым делать костёр? — нахмурилась Лена.

Она так сильно напомнила Иру Петровну, когда та не в духе, что Юрка даже растерялся. Он и не ожидал, что она тоже может быть по-вожатски строгой.

— А нас никто и не звал, — виновато промямлил Миха.

— Разве помощь нужна? — удивился Ванька.

Юрка заметил боковым зрением, что Митька с Ульяной, пытаясь удрать, пятятся назад, в кусты.

— Помощь всегда нужна! Марш на костёр, — рявкнула Лена и крикнула вдогонку удаляющейся компании: — И Володе передайте про Пчёлкина!

Юрка твёрдо решил, что не пойдёт на костёр. Объяснился с ребятами и направился к тропинке, ведущей к реке. Но вдруг, повинуясь внезапному порыву, вернулся к Олежке, положил руку ему на плечо и сказал:

— Ты большой молодец! Я верю, что из тебя получится отличный пионер, а потом — лучший комсомолец!

Олежка расплылся в широченной, гордой улыбке и заявил:

— Спасибо, Юла! А из тебя получится отличный фолтепианист! Я тоже в тебя велю! Обещай, что не блосишь музыку, а я тогда пообещаю, что не буду как ланьше лениться на занятиях с логопедом, а буду сталаться изо всех сил!

— Ладно, обещаю!

— И я обещаю!

Юрка подмигнул ему, потрепал по волосам и пошёл к реке.

Вышел с кортов и не торопясь отправился вниз по дорожке, ведущей к пляжу. В голове было пусто, на душе — почему-то тихо. Юрка будто замер и онемел изнутри, но это состояние ему нравилось. Он просто брёл через подлесок, шагал по квадратным плитам.

Впасть в отчаяние ему не давала надежда. Яркая и тёплая, она горела в нём, как факел в кромешной темноте. Юрка был уверен — они обязательно встретятся. И пусть это случится уже не в летней «Ласточке», а в сером и пыльном городе. Да где угодно, ведь главное — с Володей! И Маши там не будет, и никто не запретит Юрке быть рядом так, как он того хочет.

Когда дорожка из серых бетонных плит закончилась, перед Юркой открылась узкая песчаная тропинка, недлинная, метров десять, и ровная. Он спустился по ней на пляж. Свернув к лодочной станции и собираясь сократить путь до ивы, Юрка не смог пройти мимо памятного места. Он отодвинул деревянную калитку, скрылся в складском помещении и вышел через него на скрипящий под ногами пирс. На воде покачивались лодки. Юрка устремился к той самой, в которой они с Володей прятались от дождя. Казалось, что это случилось целую вечность назад, но до чего же отчётливо помнился тот поцелуй. Юрка коснулся кончиками пальцев губ — от воспоминаний их будто согрело тёплым дыханием.

Чтобы развернуться и уйти со станции, потребовалось сделать над собой усилие. От мыслей, которые нахлынули на него здесь, было одновременно и сладко, и больно. Вот, что хотелось оставить в капсуле времени — все эти моменты: лодку под брезентом, поцелуи в занавесе, Володины тёплые слова, его радостную улыбку и тихие, но такие честные признания… Оставить, закрыть крышкой и закопать в землю, чтобы не сомневаться, что сохранится и не забудется. Чтобы через десять лет, встретившись вновь, достать всё это и снова оказаться тут — в последнем лете уходящего детства.

До ивы Юрка добрался без проблем — ночной дождь, вопреки опасениям, не намного поднял уровень воды в реке, но, чтобы перейти брод, Юрке пришлось высоко задрать шорты. Земля под ивовым куполом была сырая, потому что редкие лучи, пробивающиеся сюда, ещё не успели её прогреть и высушить.