Лето в пионерском галстуке

Не удостоив его ответом, Пчёлкин дал дёру по тропинке на аллею пионеров-героев, крича во все горло: «Юрка дурак, курит табак, спички ворует, дома не ночует». Юрка рванул за ним. Пчёлкин свернул к кортам. Пользуясь преимуществами низкого роста, он не оббегал качели, лестницы и всяческие спортивные снаряды, а перекатывался под ними, легко юркал вниз, перелазил и прятался. Юрке же приходилось их оббегать. Если бы не это, он бы мигом его поймал, но пока только беспомощно орал: «А ну, стой!» — и слышал в ответ: «Юрка дурак!»

— Юра! Петя! — донеслось до его ушей, но не достигло сознания.

Он бежал и бежал, пока, наконец, Пчёлкин не оказался в полуметре от него: руку протяни — схватишь. Но над самым ухом прозвучало грозное:

— Конев! Пчёлкин! Стоять!

Повинуясь рефлексу «Есть приказ? Выполнять!», и Пчёлкин, и Конев остановились как вкопанные. К ним, пересекая корт, стремительно шёл Володя. Лицо бледное, кулаки сжаты. На Пчёлкина он смотрел так, будто хотел придушить его одним только взглядом. Юрка догадался — видимо, Володя его потерял.

— Как это понимать, Петя?! Где тебя носило?

Пчёлкин вопросительно посмотрел на Юрку и шкодливо улыбнулся. Юрка вздохнул:

— Ладно, спою. Но только другую.

— Тогда про кладбище.

— Ладно, про кладбище.

— Идёт!

— Что за сговор? — вмешался Володя. — Что вы задумали? Юра?

Взглянув в его лицо, Юрка понял разницу между Володей злым и Володей свирепым. И поспешил его если не утихомирить, то хотя бы отвлечь.

— Ничего не задумали. Я увидел Петю на дорожке к стройке, он копался в куче строительного мусора…

— Зачем? — перебил Володя, устремив строгий взгляд на Пчелкина. — Травмы есть?

— Я клад искал, — пропищал Пчёлкин, демонстрируя вожатому целые и здоровые коленки, локти и ладоши.

— Петя, в лагере нет никакого клада, — грозно прошипел Володя сквозь стиснутые зубы. Таким образом он старался успокоиться — догадался Юрка. Не очень-то хорошо у него это получалось.

— Юра же сам рассказывал про него, — Пчёлкин обиженно шмыгнул носом.

— Этот клад — выдумка. Юра подтвердит.

Проверив, что травм у ребенка нет, сам ребенок — есть и что стоит напротив живой-здоровый и, как положено, с ног до головы грязный, Володя взял себя в руки. Его тон выровнялся, дышал вожатый ровно, сверкал очками безобидно, молнии из глаз не метал.

— Володя правду говорит, не существует никакого клада, — поддержал его Юрка.

— Существует! Это может не золото-драгоценности, но клад есть. Вот я его и искал.

— Петя, я запрещаю тебе ходить на стройку, там опасно. Ещё раз сунешься туда — до конца смены на речку не пущу. Тебе всё ясно? — Последняя порция ярости вышла из Володи с этим вопросом.

— Сами обманули сначала, а теперь на речку нельзя. Это нечестно! — обиделся Пчёлкин.

— На речку можно. Прощаю на первый раз, но чтобы потом носа не совал… — велел Володя, потом резко повернулся к Юрке и спросил недоверчиво: — А ты что на стройке делал?

— Гулял… — пробормотал он, неподкуренная сигарета прожигала карман, а Пчелкин ехидно улыбался.

У Юрки взыграла совесть — какой пример он подаёт Пчёлкину? Ведь не рассказать Володе правду — значит соврать.

— Курил, — честно признался он и, увидев, как Володя за дужку поправляет очки, вжал голову в плечи: «Сейчас начнётся…» Но, вопреки ожиданиям, Володя не стал поучать и нравоучать, а только беспомощно всплеснул руками и пробормотал устало:

— И ты, Брут… Юра, ну разве так можно? Ты же в лагере, неужели не стыдно при детях?..

— Стыдно. Я больше не буду, честное пионерское.

Володя покачал головой и наставил на Юрку указательный палец:

— Ты же мне говорил, что только балуешься. Ты обещал, что… — и замолк.

Юрка догадался, что если бы не присутствие Пчёлкина, наверняка вожатый устроил бы ему настоящий разнос, но пока вроде бы пронесло. Володя ругался, но пух и перья не летели:

— «Честным пионерским» меня не купишь. Своё личное слово дай.

— Даю личное честное слово, — кивнул пристыженный Юрка.

— Ладно, — но Володя всё ещё хмурился. — Ладно, Конев. Попробуй только не оправдать моё доверие. Пчёлкин, а ты что скажешь?

— Честное октябрятское, больше не пойду на стройку.

Володя покачал головой и хмыкнул тихонечко:

— Пчёлкин и Конев — натуральный зоопарк.

— А террариум для комплекта не хочешь? — Юрка кивнул на приближающихся ПУК.

— Ну ты и язва!

— Я-то тут при чём? Одна Змеевская, вторая — Гнёздова, третья — Клубкова. А я вообще по поводу Орловой хочу поговорить, — вспомнил Юрка об Ире Петровне.

Он хотел рассказать Володе о возможности перемирия, но подошедшие девочки обрушились на Юрку, не дав и слова вставить.

— А что сразу по фамилии? — обиделась Полина.

— Будто имени не знаешь, — насупилась Ульяна.

Ксюша промолчала.

— А что пришли, небось костюмы готовы? — язвительно поинтересовался Юрка, игнорируя Пчёлкина, который дёргал его за руку, мол, про курево я не говорил, ты сам сказал, так что давай уже быстрее читай обещанный стишок.

— Ну… да, — посмотрев на Володю, неуверенно протянула Полина.

— Вообще-то, не совсем, — призналась Ульяна.

— Нет, — подытожила Ксюша.

Ко всей честной компании, стоящей кружком, кто-то незаметно подошёл.

— Гхм… — извинился директор.