Лето в Зоммербю

– Диляра! – гаркнул Энес что было мочи. Потом улыбнулся. – Конечно мы! Короче, я буду у вас где-то в полпервого. Он не поплывёт, пока совсем не стемнеет, точно тебе говорю. А как следует стемнеет только после полуночи. В четыре уже рассвет. Значит, в этом промежутке всё и будет. – Энес рассмеялся. – Ты читала, когда была маленькая, про сыщика Юстуса и его друзей? Детективы. Там было столько томов, помнишь?

Марта покачала головой. Энес сказал «когда была маленькая». Значит, очевидно, теперь он считает её большой. Она покраснела.

– Не особо, – ответила она.

– Отвяжешь нас? – попросил Энес. Тем временем из-за сарая показались Диляра с Матсом, за ними шёл Миккель. – По-моему, будет весело. Во всяком случае, я никогда не думал, что сам буду заниматься такими вещами.

Он протянул руку Диляре, но та глянула на него с презрением и забралась в лодку сама.

– Давай! – сказал Энес, заводя мотор. – До скорого!

Марта бросила ему трос.

– Он хороший! – сказал Миккель, слушая лодочный мотор, постепенно затихавший вдали.

– Думаешь? – спросила Марта.

Глава 67

Этой ночью не было облаков. Бабушка легла в десять, а Марта тихонько спустилась с чердака и прокралась с книгой на улицу. Было светло, но все цвета смешались с удивительным серым светом и стали прозрачные, как картинки на застиранной ткани; его вполне хватало для чтения. Но Марта не читала, а вслушивалась в звуки, которые в темноте были в два раза громче, чем обычно: смешок из города, с того берега, где люди ещё рассиживали в яхтах, стоявших в порту, и болтали; шорох в траве – может, это был крот, а может, мышь; сонный крик птицы.

Пронеслись, вылетев ниоткуда, летучие мыши, и Марта испуганно втянула голову в плечи, потому что ей показалось, что они врежутся ей в лицо, но они тут же пропали. Пробежали по выгону те самые оленята, а точнее – косули, дошли почти до самого дома, остановились – но не потому, что испугались девочки на камне, а скорее от удивления. Казалось, они раздумывали, каков этот человек: опасный? Или на него не стоит обращать внимания? Потом они с достоинством развернулись и грациозными прыжками ускакали обратно в поле.

«Почему я раньше никогда так не делала? – подумала Марта, и снова её до краёв наполнило жгучее чувство вроде сильной тоски – она не знала сама, по чему она тосковала, но уже поняла, что это чувство приходит, когда счастье от красоты становится невыносимым. – Это так странно. Просто сидеть на свежем воздухе вечером и ничего не делать, просто смотреть и слушать. Мир прекрасен, но раньше я этого не замечала». Её немного удивляло, почему она вообще не боится сидеть на улице в подступающих сумерках совершенно одна. Но из марины всё ещё слышались голоса, и было слишком рано, чтобы бояться риелтора.

Скорее всего, он не решится плыть, пока не заснёт весь город, пока не будет уверен, что его никто не видит. Который час показывали часы на руке, разглядеть было почти невозможно, но на телефоне было без чего-то одиннадцать.

В Нью-Йорке пять часов вечера, подумала Марта. Может быть, папа послал ей сообщение. Наверное, ему даже можно сейчас позвонить. Пока не стемнело, она успеет сбегать до забора и обратно, легко.

Коровы так и стояли все вместе, опустив головы и жуя траву, но теперь в двух шагах от них паслись и её косули.

«Неужели они все умеют обходиться без сна?» – удивилась Марта. А потом подумала: «Ну, раз вы можете не спать допоздна, я тоже смогу!»

У забора связь была гораздо лучше, чем днём, и Марта сразу получила минимум десять сообщений в Ватсапе, и в придачу две эсэмэски от папы.

«У мамы всё хорошо, – писал он, – она хорошо перенесла операцию».

Изольда опять прислала фотографию на пляже, с пальмами, но никакого мальчика на этот раз не было. «Скорей бы уже домой!» – подписано под фотографией.

Пришли сообщения ещё от трёх девочек из её класса, с фотографиями, и одно – от девочки из её хоккейной команды. Их Марта даже не открывала. Вместо этого она набрала папин номер.

– Привет, пап! – сказала она.

Папу было так хорошо слышно, как будто он стоял рядом.

– Марта! – обрадовался он. – Вот это да! А почему ты не спишь в такую поздноту? Надеюсь, у вас ничего не случилось?

– Ещё даже одиннадцати нет! – сказала Марта. – Я подумала, по вашему времени – самое то. Да, у нас всё нормально. Как там мама?

Папа засмеялся.

– А я сейчас дам ей трубку! – сказал он. – Марлена, это твоя дочь.

А мамин голос был точь-в-точь как каждый день, такой, как и надо. В нём не было этих тонких жалобных ноток, которых так боялась Марта, и мама сказала, что дела у неё отлично, что она уже очень хочет домой и всё будет хорошо.

– Ну конечно! – сказала Марта.

– Но дураки врачи пока не хотят меня выписывать! – сказала мама. – Говорят, ещё минимум две недели. Вы справитесь там столько времени?

– Ну конечно! – повторила Марта. Она не стала спрашивать, почему хоть папа не вернётся пораньше. Он-то мог бы. Наверное, решил заодно и поработать в Нью-Йорке.