Лето ведьм

Двери собора закрылись, толпа в мгновение разошлась, и лишь свечи трепетали на соборной площади, и тень рыцаря на тяжелом коне наползала на фасад собора, казалось громадной и странной. Святой Франциск Ассизский молча взирал с постамента на опустевшую площадь… Тишина.

Вместе с двумя другими женщинами Вероника отправилась в церковь на верхней площади, опять ступени, подъемы, переходы, но именно туда надо было вернуть накидку и погасшую свечу, и девушка мужественно побрела наверх.

Оттуда, собственно, и до дому было два шага, на сей раз вниз.

У кладбища Вероника чуть отстала и тихонько прошла за ворота: отсюда открывался потрясающий вид на черный силуэт горы над городом, разбросанные по долине огоньки и яркий свет из монастыря на склоне Монте Суббазио.

Она вдохнула полной грудью свежий ночной воздух и обернулась на звук шагов.

– Ой, добрый вечер, Вы тоже были сегодня на празднике?

Вместо ответа взметнулась рука, вспыхнул перед глазами миллион искр, и Вероника с глухим ударом шлепнулась на гранитную дорожку…. Последнее, что она увидела, была все та же рука, вновь занесенная для удара.

Саша с трудом распахнула тяжелые двери суда и буквально выпала на улицу. Она всегда удивлялась таким дверям, стоит чуть-чуть ослабить пружину, и люди будут нормально выходить, а не выпадать растрепанными из серьезного заведения.

Как странно, иногда выиграешь дело с огромным гонораром – а остается лишь чувство опустошенности, а иногда, вот как сейчас, и дело то простенькое, и денег раз два – и обчелся, а душа так и поет. Она включила звук мобильного телефона и увидела на дисплее пять пропущенных звонков.

Номер был знаком, и, подув на замерзающие руки – нормальной весны пока не обещали – она перезвонила.

– Василий Петрович, это Саша, Вы мне звонили? Я была в процессе. Вот только

освободилась..

Да, конечно, я свободна… могу, – она посмотрела на часы, – да, могу через полчасика подъехать.

Василий Петрович был известным профессором права. Собственно, в Сашином городе он не преподавал, его приглашали только по особым случаям и тем ценнее была возможность общения с ним.

Саша никогда не была его студенткой, и познакомились они совершенно случайно. Пару лет назад девушке потребовалось заключение серьезного специалиста, другой возможности поддержать свою позицию и убедить судью она не видела, вопрос был принципиальным и сугубо теоретическим, и Саше порекомендовали профессора Петровского – кто лучше специалиста с мировым именем мог убедить суд.

Правда, её предупредили: Петровский человек сложный, может вообще отказаться, и никакими гонорарами его не убедишь. И вообще человек пожилой, под 80, так что – сама понимаешь, сложная личность.

Саша отправилась в университет, куда как раз снова пригласили Петровского, и была очарована невысоким старым джентльменом, перепрыгивающим ступеньки быстрее студентов. Очарована взаимно. Петровский быстро разогнал всех, жаждущих общения с ним, выслушал Сашу, и предложил:

– Я не буду портить вам процесс, юная леди, давайте договоримся так: если я соглашусь с вашей точкой зрения, то дам вам заключение, если нет – считайте, что мы не виделись, и этого разговора не было!

Точки зрения совпали, но на судью заключение не повлияло, и процесс Саша проиграла.

А вот знакомство с Петровским неожиданно переросло в дружбу.

Как только старый профессор появлялся в Сашином городе, он сразу ей звонил и приглашал в ресторан на обед. Сначала девушка стеснялась появляться в ресторане с престарелым профессором, но постепенно перестала обращать на это внимание.

Он рассказывал интересные вещи из своего богатого прошлого (тут Саша с содроганием узнала, что старичок-то не прост, когда-то он процветал в должности следователя НКВД), а Саша в ответ рассказывала о своих делах, о приключениях в Европе.

Но это приглашение в ресторан Сашу озадачило. Оно не было похоже на предыдущие, Петровский был явно взволнован и собирался обсудить что-то важное.

Когда Саша вошла в ресторан, профессор уже был там, он поспешно, хотя и с трудом, поднялся ей навстречу. Он выглядел постаревшим и осунувшимся, девушка вспомнила, что не видела его больше года, сколько же ему сейчас? Ведь вполне за восемьдесят!

Петровский заказал кофе и бокал коньяка, а Саша, голодная после длинного заседания в суде, попросила полный обед, и первое, и второе, и салат.

Но ложка так и осталась в тарелке.

– Саша, я хотел поговорить с тобой. Убили мою внучку…

– Как убили? – непонимающе взглянула на него Саша, – Когда? Почему?

– Я же рассказывал, что у меня есть сын? С женой он давно разошелся, но Вероничка выросла в нашем доме. Я тебе о ней тоже рассказывал, – голос профессора задрожал, он достал платок и вытер лицо.

– Я хотел с тобой поговорить, посоветоваться… Она год прожила в Италии, жила у одной старой дамы, компаньонкой.

– Господи, зачем? Внучка профессора!– невежливо удивилась Саша, – По-моему, она и так спокойно могла ездить заграницу.